Олег снова посмотрел мимо Отца, куда-то вдаль, будто обращаясь туда.

– В этом мире мы – пятна грязи, мимолетные следы, колечки дыма, исчезающие облачка пара. А когда наш дым исчезнет, – Олег щелкнул грязными пальцами, – во тьме послесмертия мы будем видеть лучше.

Отец спустился в канаву и выпустил на голову пленника облако нервно-паралитического газа.

Олег заскулил, упал, вцепившись в лицо. Затем стал извиваться и дергать ногами, словно умирающий паук.

Через минуту Отец выволок его за руки из канавы и подтащил к машине. Открыл крышку багажника. Поднял кашляющего человека и забросил внутрь, следом втолкнул его тонкие, словно хворост для растопки камина, ноги. Накрыл подергивающуюся фигуру испачканным в масле одеялом и дал понять, что захлопнет крышку.

– В этом не было необходимости, – всхлипывая, произнес Олег. – Я здесь, чтобы направлять тебя.

– Пошел ты на хрен.

Олег прочистил рот и носовые пазухи.

– Как скажешь. Хотя я уже там был, но ты впустую тратишь время. Поэтому давай вернемся к морю. Поближе к тому, что ты ищешь, Красный Отче. Я говорю о Портсмуте. – Он лукаво улыбнулся сквозь блестящую пленку из слез и слизи, покрывающую его красный череп.

Растерянный, но также потрясенный, Отец замешкался. Либо это была подсказка насчет его дочери, либо уловка, ведущая в ловушку. Он достал баллончик с газом и дал жутко опухшему, но единственному открытому глазу Олега увидеть его.

– Это ничто по сравнению с тем, что случится с тобой, если не скажешь мне, куда ты увез мою дочь. В этом был замешан адвокат. Посредник. Мне нужно знать его настоящее имя. И место, куда ты отвез ее два года назад. Я либо выбью из тебя эту информацию, либо твои последние минуты на этой земле могут стать безболезненными. Я даже позволю тебе сделать «передоз». Как тебе такое?

– Такого я от тебя не ожидал. От тебя, чья ненависть была подобна звезде в том, другом месте, где нет света, и чей огонь я принес в этот мир… а также в то, другое место. – Олег захихикал, словно кукла из ярмарочного театра. – Но кто может позволить недопустимые задержки в столь сложные времена? Мы идем на север? Если ты ищешь то, что потерял, ты не найдешь это в том направлении. И я могу лишь надеяться, что в своих попытках найти меня ты не связывался с «Королями». Но судя по твоим глазам, похоже, связывался? Что ж, если они нас поймают, мои старые друзья не станут мешкать и будут ревностны в своей работе. У большинства этих «Королей» нет души, лишь банальная цель. Но в тебе горит такой огонь, и ему нужно дать разгореться еще ярче, прежде чем я тебя покину.

Отец закрыл багажник, вернув человека в темноту. Уходя, он услышал, как пленник зашелся в приступе кашля.

Сев в машину, Отец попытался разобраться в путанице, творящейся у него в голове. Подумал про Бирмингем и снова попытался дозвониться до жены. Если человек, которого ты любишь, находится в опасности и не отвечает на твои звонки, ты должен вернуться туда, где в последний раз видел его. Оттуда ты начнешь искать. Но кто теперь может ждать его в Бирмингеме, если он продолжит путь на север?

Отец задал в навигаторе машины конечную точку маршрута: Портсмут.

По прибытии в Портсмут Отец проверил Черного. В багажнике, пахнущем мокрым одеялом и мочой, тот дрожал и хныкал от ломки. Отец бросил ему бутылку воды и захлопнул крышку.

На улице за старой муниципальной парковкой он нашел общественную точку связи и попытался связаться с женой. После четырех попыток он сдался, обхватил руками терминал и опустил голову. Когда приступ страха прошел, он воспользовался терминалом, чтобы получить доступ к последним аккаунтам, с которых Джин Хэкмен и Скарлетт устанавливали с ним контакт. Если б «Короли» захотели связаться с ним, отправить ему сообщение, то могли бы воспользоваться его старыми идентификаторами, которые теперь были им известны. Но если б они располагали средствами для определения мест, в которых он получал доступ к этим аккаунтам, то знали бы, в котором городе он находится. Но они не смогут отследить ни его мобильник, поскольку у него его больше не было, ни машину, если он будет пользоваться только общественными точками связи на улицах.

Если Джин Хэкмен рассказал им про этот автомобиль, конец ему и его поискам может наступить в любое время. Но почему они до сих пор не пришли за ним? Они были повсюду, но так и не нашли его. Пока не нашли. И он не смог бы бросить машину, даже если б они знали о ее существовании и могли легко ее отследить. Без автомобиля узнать правду о похищении дочери было невозможно. Чтобы угнать другую машину, у него не хватало навыков, и времени на покупку новой у него не было. Взятая напрокат будет зарегистрирована на него и быстро выдаст его местонахождение. Во время поездки в Портсмут Отец был очень осторожен. Все время держал под рукой два заряженных пистолета и постоянно оглядывался назад, чтобы убедиться, что его не преследуют. Он мог лишь надеяться, что во время признания под пытками перед казнью Джин Хэкмен упустил эту важную деталь. А может, отслеживаемый идентификатор этого автомобиля был стерт? Преступники делают так со своим транспортом. Отцу пришлось поверить, что угнанная машина безопасна.

В аккаунте, который он использовал для связи с Джином Хэкменом, его ждало два сообщения. Каждое имело видеоизображение. Также он проверил последний аккаунт, которым пользовалась Скарлетт и который тоже не был закрыт, и там его ждали такие же два сообщения. Они были записаны накануне вечером, когда он похищал Олега Черного. Возможно, Джин Хэкмен записал сообщения перед тем, как был убит. Возможно, его ждало здесь взволнованное предостережение или даже дельный совет касаемо его дальнейшего выживания.

Отец открыл первое сообщение и ахнул, когда с головы на экране был сдернут черный мешок и он увидел лицо стоящей на коленях фигуры. Это был его друг, Джин Хэкмен. Едва не потеряв равновесие, Отец вцепился в терминал. Дождь стучал по навесу. Отец посмотрел вокруг – на мокрую улицу, на темные по большей части окна коммерческих зданий. Ничего и никого.

Мы – ничто. Мы – никто.

Он снова переключил внимание на голую фигуру на экране: фиолетово-черно-красная маска, с закрытыми глазами, которая некогда была лицом человека. Полицейский начал говорить: «Все кончено… с нами». Затем фигура покачнулась, будто ее толкнули сбоку или ударили ногой. Кто-то приглушенным голосом произнес подсказку. Джин повторил то, что ему сказали. «Им известно, кто ты. Они знают про тебя все. Сейчас все решается».

Через пару минут камера сместилась. Офицер рыдал, опустив голову. Затем повторилась запись с его обращением. И так по кругу. Отец был готов уже прервать соединение, но внезапно обнаружил, что смотрит на новую сцену, хотя и в том же самом месте – рощице на краю темного, сырого леса. Рука в перчатке, держащая мокрые волосы полицейского, наклонила его голову еще ниже, так чтобы он был обращен лицом к своему животу. И прежде чем Отец успел погасить экран, чтобы не видеть бледные, но вымазанные в крови плечи и спутанные мокрые волосы на груди, голос за кадром произнес: «L’Homme devant la mort. Йона Аберджиль».