— А если старая кровь? — спросил он, щелкнув кольцами.

— Девы терпеливы, — ответил сидевший напротив Кайрах, — и способны идти по Пути Неба, но для такого количества искр нужна очень, ОЧЕНЬ старая кровь. А это означает теплую комфортную жизнь, всеобщее поклонение и заботу. Неужто настоящий мужчина допустит, чтобы его высокородная дочь или сестра мучилась в тяжелой учебе и саморазвитии, если ее потенциал можно просто передать ребенку? Такие цветы живут в счастливом ожидании садовника, а не гнутся на ветру.

— А если бастард? На этих землях не принято многоженство, и глупая молодость рассыпает свое семя по селам и веселым домам.

Оба мужчины замолчали. И некоторое время тишину их задумчивости прерывали лишь гортанные крики охраны. Посол опаздывал, поэтому воины перестраховывались, чтобы не допустить еще одной непредвиденной остановки.

— Да, — обманчиво неспешный и привычно подчеркивающий это ложное впечатление Кайрах, наконец, степенно кивнул. Хлопнул тяжелой ладонью по обтянутому шелком колену, — это… возможно. Но я все же больше склоняюсь к тому, что слуге рода развили звезду и передали заклинание силы. Перед нами была… молодая женщина, и скорее всего ее воспитывали как телохранительницу для кого-то из старших ханум. Мне понравились ее волосы и то, что она не послушалась твоего приказа, — советник хохотнул. — Выполняла только то, что ей наказала хозяйка из кареты.

— А если хозяин?

Они переглянулись, улыбаясь, не веря в этот вариант. Уходящий свет Харигана мазнул по слишком молодым для их миссии лицам. Не более тридцати пяти лет истинного возраста, что для магов Ортонианской империи считалось почти незрелостью. Но… и посол, и его советник завоевали свои места в кровопролитной конкуренции. Те, кто насмехался над их «юностью», давно кормили червей или личные артефакты.

— Мужчина, которого сопровождает женщина-телохранительница? — Кайрах покачал головой. — Даже в этих землях чтят дух Ракхота, и воины не будут прятаться за хрупкими девами. А эта «силачка» точно была молода, хотя и спрятала лицо за черными полосами, скорее всего ритуальными. Нет, хозяйка точно женщина, а значит, ее вполне можно улестить дорогими подарками и перекупить интересную игрушку… Правильно понимаю, мой друг и господин, что вы заинтересовались маленькой незнакомкой? Иначе не обсуждали бы ее вместо того, чтобы готовиться к встрече с местным владыкой. Нет? Я ошибся?! Оу… Меня обманул Мару!

Посол смотрел на него и смеялся.

— Что ты, друг мой, просто задачка для ума. Я уже не настолько горяч, чтобы увлекаться каждой интересной девой, чья ножка мелькнула из-под атласной юбки. Вот если бы наша таинственная незнакомка оказалась бастардом, носителем Старшей крови, тогда да, я перекупил бы ее исключительно тебе в подарок. И то, если бы нас уверили в ее красоте и непорочности. Книгу Старших родов я помню наизусть, протелея Хельвинов вполне подошла бы для твоего букета. Но в данном случае ты абсолютно прав — мы видели всего лишь телохранительницу с силовым заклинанием. Удачливую пустышку. Так что забываем о забавном приключении и просто помолчим. Хочу настроиться на предстоящее знакомство с венценосным львом Имерии.

И наступила тишина.

После того как дорога опустела, колесо нашлось быстро. Оно валялось точнехонько посреди пути, а рядом, словно издеваясь, лежала закрепляющая гайка.

Пришедший в себя возничий за пару медяков нашел помощников из невольных зрителей, которые, как оказалось, тихо прятались по подворотням и кустам, пока «высокие господа выясняли отношения».

Под приглядом Гектора колесо вернули на место, и мы двинулись дальше.

— Странно, что ты в этот раз в грязи не покопалась, — сказала мачеха, когда мы садились в починенную карету. — А сейчас чего не присоединилась? Перестала бояться за старого слугу?

— Леди Камалия, никак не пойму откуда у красивой женщины и столько яда? Неужели вам доставляет удовольствие донимать меня бессмысленными упреками? Мечтаете сделать меня своим личным врагом и еще больше усложнить себе жизнь?

Некоторое время она не отвечала, недовольно сверкая темным взглядом. Потом все же не выдержала:

— Хани, ну не могу я молчать, когда ты ведешь себя неподобающе. Было бы мне все равно — вообще не обратила бы внимания. А я сердцем переживаю. Ночами не сплю, думаю, как лучше вас устроить. Чего тебе стоило, как подобает юной хорошо воспитанной девушке, попросить посла великой державы о снисхождении? Объяснить, что с нами не следуют мужчины семьи, нет достаточного количества слуг… Но вместо этого, засучив рукава, ты бросилась переносить карету с места на место. И почему именно ты? Почему твой слуга это не сделал?

— Гектор не мог, — просто ответила я. — Пара его заклинаний — боевые, среди них ничего нет на увеличение силы. А искр у него не много, к тому же — возраст и больные кости… — Я вытянула ноги, ощущая гул усталости в мышцах. Проклятие, тело никак не могло восстановиться. Поэтому на дуэлях, например, рекомендуется хотя бы одну искру оставлять незадействованной, она поможет вернуть силы. — Молить чужестранцев о пощаде у меня и мысли не было, вы все время забываете кто я.

— Ты — маленькая девочка, потерявшая родителей, сирота. Иди, я тебя обниму, — теплые руки женщины обвили мои плечи, она уткнулась лицом мне в рубашку и пару минут мы посидели в грустной тишине. Обе… бесконечно одинокие и — близкие в своей потере.

Моего папу она любила бесконечно, жила для него, дышала им. Герцог говорил, что отдыхает душой, зная, что в любой момент может заглянуть на женскую половину и его всегда встретит улыбкой яркая, нежная, влюбленная джунгарская красавица, танцующая и поющая только для него.

Вторая наложница, мама Анифы вела себя немного по-иному. Она сложно перенесла переезд, постоянно жаловалась на холод, если выходила в сад, то выглядела потерянной грустной тенью. А Камалия… погода была ей не важна, самое главное для нее заключалось в моем отце. На мелочи вроде зимы и странно одевающихся окружающих людей она вообще внимания не обращала. И в целом — всегда вела себя удивительно эгоистично, волнуясь только о тех, кого любила. Об отце, себе и Мириам.

Смогу ли я повлиять на нее, изменить ее взгляды? Не знаю… Не знаю…

— Мне иногда кажется, — я отстранилась, легко погладив ее по руке, — что вы все время общаетесь с какой-то другой Хани. Словно не хотите видеть меня настоящую. Иногда опасаюсь, что из-за южных привычек вы можете сделать какую-нибудь серьезную глупость… Кстати о юге! Пока у нас есть время в дороге, расскажите, о чем вы скучали в первые дни на наших землях? Я помню только кайшу…

Отец выстроил целое поле оранжерей, чтобы радовать южанок напитком из этой сладкой ягоды. И выращивали там не только кайшу… Жаль, не интересовалась что там еще росло.

Когда мы подъехали к воротам родного посольства, у меня уже был целый список малознакомых названий и план, о чем поговорить с Юшимом.