Плечи Виктории затряслись от тихого взволнованного смеха.

— Да-да, кажется, что-то припоминаю. Прекрасно, Лукас, тогда я буду рассматривать свое решение исполнить мои супружеские обязанности не как вопрос долга, а как вопрос логики и здравого смысла. Как ты сам говоришь, глупо подвергать нас обоих напрасным мучениям.

— Лучше уж разумный «синий чулок», чем набожная мученица. — Двумя пальцами Лукас приподнял лицо Виктории и поцеловал ее. — Уж если «синий чулок» убедит себя, что надо уступить страсти, она не будет притворяться, будто не испытывает никакого наслаждения. — И он прильнул губами к ее губам.

Виктория еще мгновение колебалась, словно быстро перебирала свои доводы, проверяя, верное ли решение она приняла. Потом с тихим стоном она ответила на поцелуй, ответила с таким искренним и сладостным пылом, что голова у Лукаса закружилась.

Крепче обхватив мужа руками, Виктория раскрыла губы в ожидании нового поцелуя. Язык Лукаса проник глубоко в ее рот в предвкушении еще более интимного проникновения. Виктория прижалась к нему, он чувствовал под корсажем ее грудь, и все тело Лукаса сотрясла дрожь неутоленного желания.

— Дорогая, я так долго ждал нашей брачной ночи! — Лукас с трудом оторвался от губ Виктории и наклонился за янтарного цвета плащом, который она постелила себе под ноги. Одной рукой Лукас расправил плащ, превращая его в любовное ложе.

— Он совсем испачкается, — машинально пробормотала Виктория.

— У тебя есть и другая одежда.

Лукас возился с ее платьем, сам удивляясь и своей поспешности, и неожиданной неловкости. Довольно с него стратегии. Подлинный Лукас, томившийся в нем, вырвался на свободу. Его ожиданиям придет конец.

Тогда, в первый раз, он заставил себя сдерживаться до тех пор. пока не почувствовал в Виктории желание, равное своему. Он так старался не причинить ей боль, не напугать ее, так хотел доставить ей наслаждение. Но теперь он мог думать только об одном: скорее, скорее овладеть ею. Он должен был убедиться, что она снова принадлежит ему.

На этот раз он не мог сдерживаться.

Почувствовав его нетерпение, Виктория вздрогнула, но когда он помог ей опуститься на плащ, она покорно легла на спину. Лукас потерпел поражение в борьбе с ее платьем и удовольствовался тем, что поднял повыше юбку, к самой талии. Он взглянул ей в лицо: не обидел ли ее своей торопливостью. Виктория встретила его взгляд сияющей улыбкой, искорки огня играли в ее глазах. Лукас принялся за свою одежду.

— Черт побери!

— Что такое? — мягко откликнулась она.

— Ничего, замешкался…

Наконец ему удалось расстегнуть бриджи. Он решил не снимать их, а тем более сапоги. Яростное желание полыхало в нем. Он обрушился на свою жену, пылая раскаленным добела пламенем любовной лихорадки. Едва он сжал руками ее бедра, как Виктория раздвинула ноги, полностью открываясь ему. Лукас опустился меж ее ног и ощутил ее влажное тепло, когда прижался к ее податливому телу. Он нежно сжал зубами сосок Виктории и начал осторожно его покусывать, одновременно медленно входя в ее тугое горячее лоно.

Виктория вскрикнула и рванулась навстречу ему. Он почувствовал, что ее тело не сразу приняло его, и очень медленно продвинулся глубже, напоминая себе, что для его жены все это еще очень непривычно.

— Приподнимись, дорогая. Откройся мне. — Одна рука Лукаса скользнула вниз, обхватила нежный изгиб ее спины, помогая ей приподняться так, чтобы он мог войти еще глубже в обволакивающее тепло ее тела.

— Лукас!

— Тебе больно? — Он не узнал собственный голос.

— Нет, не в этом дело. Просто очень странно. Лукас!

— Да, дорогая, я знаю, знаю. — Лукас медленно погружался в нее. Он почувствовал, как Виктория, дрожа, открывается ему, он был растроган ее уязвимостью. — Сомкни ноги у меня на спине. Да, вот так. Да!

Тихо вскрикнув, Виктория отдалась ему с той же неистовой страстью, что и в их первую ночь. Она прижималась к Лукасу, шепча его имя, умоляя о наслаждении, которое он ей обещал.

Напряженные нервы Лукаса вбирали множество мгновенных впечатлений: жар пылающего камина, запах возбужденного тела Виктории, шелковистое прикосновение ее сильных ног, все туже обхватывавших его.

Лукас открыл глаза и поглядел в закрытые глаза своей жены. Она учащенно дышала, откинув голову на его согнутую руку. Виктория была полностью во власти своей страсти, и это зрелище заворожило Лукаса. Он был пленен, полностью покорен ею. Медленно, осторожно двигаясь внутри ее тела, он позволял Виктории призывать его вновь и вновь всякий раз, когда он почти выходил из ее жарких глубин.

— Лукас!

— Да? — Он вновь вошел в нее, радостно ощущая, как принимает его ее влажное ожидающее лоно. Пот сочился из всех пор его тела, он с трудом сдерживал себя. Наконец он почувствовал, как усилилось напряжение Виктории, и понял, что она близка к вершине наслаждения.

Одной рукой он обхватил ее бедра, палец Лукаса скользнул к той таинственной точке, где соединялись их тела.

Глаза Виктории распахнулись, и губы приоткрылись в коротком, испуганном, таком женственном вскрике:

— Лукас?! Господи, Лукас!

Она прижалась к нему, содрогаясь всем телом и понуждая его еще глубже войти в нее. Лукас достиг вершины — и услышал, как его собственный торжествующий крик огласил стены маленькой комнаты.

Прошло несколько минут, прежде чем он снова смог пошевелиться. Он перекатился на бок, притянув Викторию поближе к себе. Огонь все еще бодро горел в очаге, веселые тени плясали на стене. Лукас ощущал легкое прикосновение обнаженной ноги Виктории к своим бедрам, успокоенная, она лежала в его объятиях.

— Придется вам признать, что в браке есть свои преимущества, мадам. По крайней мере на сей раз нам не пришлось тревожиться, как бы не попасться и не лишиться своей репутации. — Лукас сладко зевнул. Никогда еще он не испытывал такого удовлетворения. — Как ты думаешь, может быть, в следующий раз мы все-таки испробуем твою постель или мою? В гостинице нам достался жесткий матрас, а здесь чертовски твердый пол.

— Это ведь приключение. Заниматься любовью в собственной спальне — так скучно, не правда ли, сэр?

— И зачем я женился на столь эксцентричной женщине? Все, чего она хочет, — заниматься любовью в самых необычных местах, причем каждый раз ищет чего-нибудь новенького. — Лукас ласково потрепал короткие локоны жены. — Не беспокойтесь, мадам, ваш супруг постарается, чтобы вы получили удовольствие и в вашей собственной постели.

— Можно подумать, это требует таких уж усилий с вашей стороны, — проворчала она.

— Поверь, мне будет гораздо легче изобретать для тебя новые приключения в постели, чем гоняться за тобой посреди ночи и ломать себе голову, что ты еще могла затеять.

Виктория не ответила, просто пошевелилась, лениво и удовлетворенно. Она не пыталась высвободиться из объятий Лукаса, но когда молчание несколько затянулось, он встревожился.