с жгучим удовольствием, подтолкнуло Кэт к пропасти, в которой, она задавалась вопросом, выживет ли.

Выживет или нет, необходимость встретить пылающий экстаз, к которому он подталкивал, стала отчаянной гонкой к ее собственному уничтожению.

Каждое сильное движение его бедер, ощущение его тела, покрывающего ее, одна рука гладит бедро, другая уткнулась в ее волосы, пальцы сжимают пряди, чтобы удержать ее голову на месте, уверяли ее, что он гонится за тем же ослепляющим краем восторга.

Ее бедра сжались на его теле, зубы задели его шею, и в момент полного ослепительного инстинкта она вонзилась в его плоть, когда оргазм отбросил ее через этот край с такой силой, таким взрывным ощущением, что ничто иное, кроме экстаза и мужчины, присоединяющегося к ней в этом, не существовало.

Она почувствовала, как он кончил. Жесткие, горячие импульсы спермы, освободили зубец мужской эрекции. Он встал на место, удерживая его внутри нее, когда он дернулся в ней, его резцы пронзили ее плечо, и глубокий гортанный рык вибрировал на нем.

И это никогда не кончится.

Экстаз продолжал взрываться снова и снова. Зубчатые вспышки огненного восторга переполнили ее чувства, настигли их. И, как он и обещал ей, он был с ней. Сцепленная с ним, дрожащая, беззащитная, она чувствовала, что что-то проиграла ему. Что-то, о чем потом пожалеет. Что-то, что, даст ему силу уничтожить ее, что он не смог сделать в прошлом.

Но сейчас он держал ее, как и обещал.

Она чувствовала, как его сердце бьется о ее грудь, как ему тяжело дышать, так же трудно, как и ей самой. Его чувства заперты внутри нее, его чувства ошеломлены так же, как и ее, его удовольствие столь же дикое и безудержное, как и ее.

В этот момент он принадлежал ей так же, как она принадлежала ему.

На данный момент.

***

Полночь застелила небо, прохладный пустынный ветерок доносился через открытые балконные двери, пока Грэм лежал, уставившись в ночь.

Кэт свернулась у него под боком, расслабленная, и нежный ритм ее дыхания, казалось, успокаивал тревогу, которая обычно мучила его по ночам. Объятия с ней, после нескольких часов занятий любовью, притупило тот край ярости, который, казалось, следовал за ним ближе, чем его собственная тень, и заменил его сонным удовлетворением.

Его пара.

Поглаживая тяжелые пряди волос, раскинутые на подушке, он не мог не удивляться тому, что у него была пара, особенно это изящное существо. Когда он впервые запрограммировал для нее генетическую сыворотку, он и подумать не мог, что та связь, которую он чувствовал к ней, может быть чем-то таким сложным, как то, что он чувствовал сейчас.

Черт, ему было одиннадцать лет, его разум был наполнен таким количеством формул и таким большим знанием, что уже началось безумие. Ни один ребенок, даже ребенок Пород, не должен иметь такой способности к расшифровке чего-то столь сложного, как человек и геном животных, исследуемый в лабораториях Бранденмора.

Впрочем, он знал не только, как его расшифровать; он также знал, как его кодировать. Сложность выявления и кодирования уникальных нитей ДНК была тем, что исследователи, изучавшие его всю свою жизнь, до сих пор не понимали. Даже доктор Фостер, один из самых известных генетиков в своей области, не смог увидеть, что Грэм видел в каждой исследуемой цепи ДНК. И даже Грэм знал, что девяносто процентов того, что он знал, он никогда не сможет раскрыть.

Эти знания позволили ему направить доктора Фостера в том направлении, в котором он должен был пойти для лечения Кэт. Какими бы болезненными и мучительными они ни были, это все, что могло спасти ее жизнь.

Генетическая аномалия, с которой она родилась, убила бы ее через несколько дней. Ей не хватало гена, жизненно важного для гормонального развития и развития иммунитета. Того, который он смог заменить генетикой тигриной Породы.

К тому времени, как ей исполнилось восемь лет, он знал, что ее необходимо вывести из исследовательского центра. Как и у Джадда, ее развитие будет происходить так, как наука никогда не сможет понять.

Он все спланировал с такими точными деталями. Все, кроме пуль, отскочивших от валуна и врезавшихся в его грудь, бедро и живот. Он не планировал этого и не планировал переливания крови.

Его инстинкты Породы были не в состоянии обработать силу принудительной связи, которая тут же начала формироваться. И он знал Кэт, как никого другого. Единственный способ оттолкнуть ее — заставить ненавидеть его.

Нужно было так много сделать, чтобы обеспечить ее безопасность.

Затем снова вмешалась судьба, и солдаты Совета генетики поймали его и вернули в исследовательский центр.

Отбросив эти воспоминания, он бросил взгляд за открытые двери, отбросив изменчивую ярость, которая наполняла его всякий раз, когда он позволял себе вновь посетить этот конкретный ад.

Кэт пошевелилась рядом с ним, перекатилась на бок и села на край кровати.

Нахмурившись, он наблюдал, как она поднялась с кровати, потащила за собой простыню и обернула ее вокруг своей наготы почти в защитном жесте. Медленно вдыхая, он почувствовал, как внезапно вспыхнули его чувства Породы, безумие, которое никогда не было больше, чем дыхание, пробудилось во внезапном яростном сознании.

Грэм мгновенно встал с кровати и подошел к ней, когда она достигла балконных дверей. Обхватив ее за плечи и повернув к себе, он уставился в глаза, полные мрачной горечи, когда понял, что запах его пары больше не присутствует.

Это не его пара.

— Клэр?

Откуда она взялась? Он не чуял ее месяцами, начал подозревать, что ее