Ментальная магия! На том, кто с ней разговаривал, был амулет отвода глаз. Вот почему образ собеседника женщины расплывался и сознание Свирта не смогло сосредоточится на нем.

Как же быть? Что он может сказать о втором человеке? Это мужчина или женщина? Непонятно. Большой? Маленький? Он возвращал и возвращал в памяти голубой платок и видел, что объемы тела собеседника Грунды были вполне сопоставимы с ее фигурой.

Одежда — платье или штаны? Ноги? Нет, ног он не видел. Карета въехала во двор и остановилась у крыльца. Кварт вышел и ступил на крыльцо. Оглянулся, чтобы дать указание шуаням, и… он увидел ускользающий от его внимания взгляд. Внимательный, если вдуматься, враждебный. Их было двое. Тогда он второй раз увидел голубой платок. Он как пятно маячил в памяти, затмевая все остальное…

Грунда и… и… Что же это? Что его привлекло? Вот! До него дошло: глаза! Он видел большие черные глаза. У второго были большие черные глаза, такие, как у жителей княжества Брахма. Глаза под насупленными черными сросшимися бровями. Кварт силился вспомнить еще какие-нибудь детали, но не смог. От напряжения у него заболела голова.

Но главное, он вспомнил приметы незнакомца — черные большие глаза и сросшиеся брови. Он был уверен, что, если увидит обладателя этих глаз, он его узнает.

Уильям вышел из подвала в приподнятом настроении. Уже много дней ему не перепадало работы. В основном он занимался слежкой за неверными мужьями и женами, собирал информацию для лавочников, имевших дочерей на выданье, о потенциальных женихах из ближайших городов и сел. Не брезговал собирать информацию и для уголовной службы города. Но для всех он был крутой решала, что мог вести переговоры с бандитами и их жертвами. Часто по поводу выкупа или возвращения какой-нибудь ценной вещи.

Уильям умел крутиться и быть своим как для лавочников и кабатчиков, так и для мира криминала. Он знал свой порог и выше не поднимался. Сейчас он мог заработать легкие деньги и поэтому был доволен. Всего-то делов на час-другой. Переговорить с Хромым и принести информацию столичному хлыщу, который разбрасывается такими деньжищами.

Уильям, не обращая внимания на дремлющих стражников, прошел ворота старого города, миновал городскую баню и вышел на площадь перед храмом Хранителя. В каждом районе города, а их было четыре, по сторонам света — Южный, Северный, Западный, и Восточный, — стояли свои храмы и приходили свои прихожане. В каждом районе была своя управа и стража.

Управы подчинялись муниципалитету во главе с бургомистром, а тот, в свою очередь, ландстарху.

Бандитские группировки тоже занимались своим промыслом по районам. И, как знал Уильям, над ними стоял чиновник — глава Пятого отделения жандармерии ландстархата. Это было отделение не по уголовным делам, оно занималось вопросами безопасности королевства и, можно сказать, имело неограниченные полномочия. Вот от него Уильям старался держаться подальше.

Тролла он увидел издалека. Хромой сидел на нижних ступенях лестницы, ведущей к храму, и беседовал с кем-то закутанным в серый плащ. Уильям встал у стены и стал ждать. Тролл принялся махать руками, незнакомец, не слушая его, развернулся и пошел прочь. Главарь банды воров с трудом поднялся и, опираясь на костыли, поспешил в другую сторону.

Уильям некоторое время колебался, пойти ему за незнакомцем, который мог оказаться потенциальным заказчиком покушения, или последовать за Хромым. В конце концов он решил идти за Троллом. Тот, похоже, шел на улицу Гончаров, где снимал комнатку в доходном доме для бедных. Уильям решил не спешить и проследить за Троллом. Может, он кого встретит или пойдет в другую сторону. Мало ли что может произойти. Хромой вел себя необычно суетливо, и это было странно. Уильям следовал за ним метрах в двадцати, стараясь не попадаться тому на глаза.

Тролл дошел до таверны «Веселый гончар» и, стуча костылем, поднялся по ступеням. Наверху он остановился и обернулся. У Уильяма екнуло сердце, но он сделал невозмутимый вид и, не обращая внимания на Хромого, прошел мимо таверны. Тролл зло оглядел улицу, сплюнул и решительно вошел в таверну.

Уильям подождал минут пятнадцать и тоже вошел в зал таверны. Здесь пахло немытыми телами, воняло кислым вином, и ко всему этому примешивался стойкий запах жареного чеснока и прогорклого масла. Несколько ламп, создавая полумрак, освещали просторный зал, заставленный столами. Здесь собирались нищие, воры, наемные работники из гончарных мастерских, поставщики глины из деревень.

Уильям осмотрел зал и не увидел Тролла. Зато прямо у двери сидел его подельник Лопоухий — молодой ушастый парень, который был у Хромого на подхвате. Лопоухий был заметно навеселе. Уильям подсел к нему и приказал подбежавшему мальчишке принести графин первача и пирожков с ливером. Лопоухий узнал «решалу» и кивнул как старому знакомому.

Уильям налил самогона в стакан, увидел жадный взгляд Лопоухого и мысленно ухмыльнулся — он все правильно рассчитал.

— Будешь?

Вор сглотнул и быстро ответил:

— Буду.

Сыщик налил ему почти полный стакан. Поднял свой и, произнеся: «Будем!» — пригубил. Лопоухий уронил самогон одним глотком себе в глотку. Сморщился и занюхал рукавом.

— Чего один? — жуя пирожок, осведомился Уильям.

— А-а… — отмахнулся тот. — Тролл приказал залечь в норы, вот все и разбежались.

Уильям налил ему еще самогона.

— С Фикусом проблемы?

— Не-е. Дело подвернулось. Малой принес весточку, Тролл взялся за него, да не сладилось.

— Может, помощь нужна? — Уильям знал, что Малой — сирота, мальчишка-карманник, прикормленный Троллом.

— Может, и нужна, — равнодушно ответил Лопоухий. — Да не мне, Троллу.

— Расскажи подробней, в чем проблема? — наливая снова, спросил Уильям.

— Точно не знаю, — задумался Лопоухий. — Малой залез в карман серьезных людей. Они его поймали и вышли на Тролла. Дали задаток… Работу должна была сделать Грунда… что точно, не знаю. Недавно заходил сюда Тролл и сказал, чтобы мы засели дома и не высовывались. Это все, что мне из… известно. — У Лопоухого стал заплетаться язык.

— А где сейчас Тролл? — равнодушно поинтересовался сыщик.

— Да где ж ему быть? Дома небось у себя. Зашел сюда и проковылял мимо, уходя через черный ход.

— Ладно, бывай. — Уильям встал, оставив недопитую бутылку на столе. Он знал, где живет Хромой.

Грязный двухэтажный дом из красного кирпича притулился к стене Старого города. Замызганные двустворчатые деревянные двери были полуоткрыты. Одна створка держалась на одной петле и была подперта толстым поленом. Везде чувствовалась бедность и запущенность. На крыльце сидел пьяный нищий и распевал похабные песни про жену деревенского священника.

«В любом другом городе, — подумал Уильям, — его бы уже схватили и сожгли. Но здесь это в порядке вещей».

Уильям прошел мимо пьяницы и зашел в темный провал дома. Деревянная лестница, загаженная, как и сам дом, вела на второй этаж. Дальше уходил длинный коридор с дверями слева и справа. По коридору бегали чумазые дети и, завидев хорошо одетого господина, со всех ног помчались к нему.