Я изумленно уставилась на отца. О чем он говорит? Он же сам уверял меня в том, что дед Сандерова-Шестрова его старый и добрый друг. И как воспринимать его слова?

— Надеюсь, ты понимаешь, что для меня важнее бессрочный договор с компанией по разработке артефактов, чем с интросетью, — заключил отец, и я прыснула от смеха.

— Успокойся! Демио же сам отказался от женитьбы на мне! Так чего теперь строить планы?

— Планы могут и поменяться, — расплывчато ответил отец. — Спокойной ночи, Йолина. Надеюсь, ты примешь верное решение.

Он ушел, тихо прикрыв за собой дверь. Я взяла подушку и швырнула её через всю комнату. Та стукнулась о деревянную поверхность и шмякнулась на пол. Сложив руки на груди, я хмуро глядела на неё, будто именно она была повинна в моих душевных сомнениях.

Вчерашний разговор с Диксандри вывел меня из равновесия. Чего я должна ожидать по его словам? Неужели мне стоит довериться ему и ждать, словно преданному чешэру, когда он разберется со своими проблемами и соизволит обратить свой взор на меня? Может, все так бы и было, но ведь идет конкурс! И по контракту он обязан жениться на выигравшей девушке! По крайней мере, он должен сделать ей предложение. Но разве найдется пухыхла, которая откажется от такой возможности?

Да и как мне простить то, что он так легко может управлять моей жизнью, не считаясь с моим мнением?

Лик забрал меня рано утром. Я оделась в узкую синюю юбку и такого же цвета длинный пиджак, под которым была кремовая кофточка. Волосы убрала назад тканевой повязкой-ободком. «Ретроника» Сандерова легко взмыла в воздух и понесла нас в сторону столицы. Я искоса поглядывала на друга и признавала, что роскошные вещи ему подходят. Он смотрится в них естественно, а не словно грызлоух в юбке балерины.

— Что мы будем делать в столице? — спросила я.

Лететь нам надо было часов пять минимум. Рассвет вступал в свои права лениво, будто с утра небеса забыли налить ему кофе.

— Скоро узнаешь, — ответил друг, прибавив скорости.

Мне не хотелось думать о своих проблемах или о Демио. Мне просто хотелось жить. Спокойной и обычной жизнью среднестатистической обывательницы Хоэра, а еще заниматься любимым делом. Уверена, с моим известным именем меня возьмут ведущей на любую передачу, но хочу ли я работу, на которую попала не благодаря своим способностям, а по блату? Другой бы радовался выпавшему ему шансу, меня же это тяготило.

— Шестров — это выдуманная фамилия? — задала я вопрос, чтобы хоть чем-то заполнить повисшую в летмобиле тишину.

— Нет, это девичья фамилия моей бабушки, — отозвался Лик таким тоном, что я не сразу поняла, шутка это или правда. — Я всегда хотел свободы. Отец был против, а вот дед с бабкой согласились со мной. Они оформили мне документы и перевели из одного университета в другой, тщательно подчистив интросеть от любых упоминаний обо мне. Было только несколько условий: во-первых, я должен жить на собственные средства, хотя обучение они мне оплатят; во-вторых, я не должен попадаться на камеры, чтобы никто из круга моих бывших друзей не узнал меня. Я легко согласился с выдвинутыми правилами, собрал вещи и отправился навстречу свободной жизни.

— Поэтому ты сейчас соглашаешься исполнять роль моего жениха, зная, как для меня важна свобода выбора?

Лик не ответил. Мне не нравилось его молчание. Будто он имел собственные планы, в которые пока не хочет посвящать меня. Встряхнув головой, я отвернулась к окошку, и дальнейший путь продолжился в тишине.

В столице мы повернули на знакомую мне улицу, а потом остановились на парковке перед офисом «Реверса против аверса». Я вышла из «ретроники», сложила руки на груди и вопросительно взглянула на друга. Оператор подмигнул, взял меня за руку и повел по ступенькам наверх. Я послушно последовала за ним, но когда в холле услышала от охранника: «Доброго дня, конфьер Шестров», заподозрила неладное. Раньше его называли просто по имени.

— Лик, а что происходит? — спросила я, скосив взгляд на друга.

— Подожди минуту, — попросил он, — ты же знаешь мою слабость к эффектным появлениям.

Я закусила губу, чтобы не расхохотаться. Какой же он мальчишка! Или это все же черта его характера?

Мы вместе вошли в знакомый офис. Я улыбалась, чувствуя, как меня переполняет ностальгия. Я шла знакомою тропой и понимала, что это место навсегда останется в моей памяти, но сюда я больше не вернусь, потому что «Реверс против аверса» — пройденный этап.

За светлыми столами сидели сотрудники офиса. Большинство мне были незнакомы, но попадались и те, с кем я прежде работала. Сельена, разговаривавшая со своим оператором, Джэнли, увидев меня, замолчала и открыла рот. Её взгляд скользнул по мне, потом остановился на Лике. Все зашептались.

— Значит, вы наследники крупных компаний, — выдавила из себя бывшая напарница, обойдя стол и сложив руки на груди. — Теперь понятно, как ты смог выкупить «Реверс против аверса». Не ожидала от вас такого. Могли бы сразу все рассказать, а не таится. Надо думать, что ваше участие в «Двенадцать претенденток на счастье» тоже было вызвано лишь мимолетной прихотью? А я тогда на собеседовании старалась понравиться! Должно быть, выглядела весьма глупо.

— Это не так, — возразила я. — Тот случай действительно особенный, но виновен в нем Диксандри, а не моё происхождение. Пожалуйста, не стоит злиться. Для меня все самой в новинку.

— Чаю, конфьер Шестров? — предложила координатор, конфьера Локри, встав со своего места и пройдя к кухонной зоне.

— Да, пожалуй. Два, без сахара, — отозвался друг.

— Его теперь стоит называть конфьер Сандеров, Локри, — с усмешкой отозвалась Сельена.

— Я не понимаю, чего ты добиваешься? — спросила я, приподняв брови. — Лик просто хотел сделать мне сюрприз, кстати, весьма неудачный. Мы уже уходим.

— Подожди, — остановил меня жених, взяв за руку. Конфьера Локри застыла возле нас с двумя чашками чая. — Разве ты не хочешь вернуться в «Реверс против аверса»? Я ведь помню, как ты любила эту передачу. Я могу восстановить тебя в должности ведущей. А могу сделать продюсером, если того пожелаешь.

— Лик, время этой программы давно в прошлом, — утомленно пояснила я. — Все течет, все меняется. Я больше не желаю работать там, где все зависит от монеты. Я сама хочу решать, какую сторону принимать за реверс, а какую — за аверс.

Я повторила слова Демио, сказанные им однажды. Тогда мы поспорили. Быть может, именно тот диалог зародил в нас крупинки чувств. Только с тех пор убежало много воды. Тогда я была девочкой, не знающей, чего я хочу в жизни и по какому течению плыву, теперь же я изменилась, стала целостной и уверенной в себе, поэтому «Реверс против аверса» больше не для меня. Отныне, даже если монета упадет ребром, я сама решу, какую сторону выбрать.

— Всем всего доброго, — развернувшись к редакции программы, сказала я. — Сделайте эту передачу еще популярнее! Она того заслуживает!