– Точно. Кострова Ульяна Андреевна. Последний расчет. Последняя выплата тридцатого июля. За август задолженности по выплате вам нет.

Забрала документы. Ситуация казалась настолько нелепой, что у меня вырвался нервный смешок.

– Сюр какой-то, – помотала головой, направляясь к выходу и нервно посмеиваясь.

Казалось, что вся эта глупая и нелепая ситуация происходила не со мной, а с кем-то другим. Медленно шла к автобусной остановке, смеясь сама с собой и игнорируя косые взгляды прохожих. Разве подобное могло произойти с кем-то другим? Нет, только со мной. Зачем он только встретился на моем пути, этот самый Роберт Альбертович. На мгновение появилась мысль позвонить ему и высказать все что думаю, но эта мысль погасла так же быстро, как и вспыхнула. Пусть катится к черту! Правильно я сделала, что ушла. Нужно теперь лишь сказать спасибо, за то что разорвал последнюю ниточку между нами. Наполненная праведного гнева, перемешанного с чувством облегчения, вернулась домой, стараясь решить, как жить дальше.

Находится наедине со своими переживаниями оказалось не самой лучшей идеей. Меня лихорадило и корежило так, что казалось будто накачали какой-то наркотой и теперь началась ломка. Ходила из угла в угол, смеялась, а затем плакала, после чего швырялась предметами в стену. Когда вспышка гнева затихала, убирала устроенный собственноручно погром и чтобы не быть затянутой в порочную эмоциональную петлю, позвонила бывшей начальнице. Радуясь, что наконец-то смогу вернуться к любимой работе. Но в языковом центре, не оказалось вакантных мест, что повергло меня в шок.

Мне нужна работа. Нужно кормить детей и выплачивать тот чертов долг! Не хотела быть хоть чем-то обязанной Гершвину. Собиралась, перечислять на его счет ежемесячно определенную сумму. Оставалось всего-то найти источник дохода. На мгновение представила, что будет в случае, если я так и не смогу найти заработок. В мыслях сразу же образовались картины того, как мы с детьми идем жить под мост и у меня забирает детей опека. Напуганная собственным воображением начала обзванивать все языковые центры города и даже несколько компаний ищущих переводчиков, договорилась о нескольких собеседованиях. Теперь будущее перестало казаться таким беспросветным кошмаром. Именно в этот момент позвонила Танька, напомнив о дне рождении Киры.

– Не могу, Тань. Меня уволили. Теперь нужно затянуть пояса поуже.

– В смысле уволили? За что? – удивленно проговорила подруга.

– В прямом. За отказ спать с генеральным, – хмыкнула.

– Снова приставал?

– Нет. Увидел, как я выходила из ресторана с тем мужиком, кому на выходных переводила.

– Но у тебя же с ним ничего не было? Или было? – добавила после паузы подруга.

– Ты нормальная, такое говорить? Конечно нет! – теперь пылали не только щеки, но от стыда, горело все тело.

– Так чего не объяснила своему?

– Не мой он! – крикнула так, что заболела голова. – И он даже ничего не спросил, посмотрел, как на грязь и ушел. А утром я не смогла пройти на завод. И уволили меня задним числом.

– Это звездец, Сёма.

– Мягко сказано.

– Тебе нужны деньги? Одолжить?

– Пока еще есть.

– Слушай, тогда тебе тем более следует пойти к Кирке. Подарок от нас двоих вручим. Непременно нужно напиться, раз такая дребедень происходит.

– Мне как-то неловко, – не хотела принимать подачки, но отвлечься мне точно не помешало бы.

– Неловко лифчик пялить на жопу! Звони Пашке и Собирайся. Готовься к шести тридцати.

Сбросив звонок, договорилась с бывшим на счет детей и нарядившись в изумрудное плиссированное платье по колено, приготовилась к вечеру. Но как бы я не настраивалась на веселье, на душе затаилось тягостное чувство. Оно угнетало меня, медленно пожирало изнутри и не предвещало ничего хорошего.

* * *

Смех, веселье, шум. Все это где-то там, вдали, а я, в каком-то вакууме. Стою и не вижу ничего вокруг, кроме парочки. Высокий брутальный мужчина в дорогом костюме и красивая длинноногая брюнетка в мини платье. Наблюдаю как проходят от входа в ресторан к ВИП залу. Роберт, обнимает за талию Настю, льнущую к нему и вышагивающую рядом с мужчиной, словно по подиуму. Они притягивают взгляды и девушка получает удовольствия от внимания людей. Но еще больше она испытывает наслаждение оттого, что все считают Его ее мужчиной. Так странно, еще несколько часов назад я ненавидела его, хотела расцарапать лицо и выкрикивать слова проклятий, а сейчас не чувствую ничего, кроме черной ревности. И не думаю совсем, что это влияние выпитого вина. Нет. Чувства настолько острые и болезненные, будто меня острым клинком вспарывают изнутри, оставляя истекать кровью. И вместе с тем, как удаляются шаги мужчины, вытекают капля за каплей из меня жизненные силы.

Настя встретилась со мной взглядом, злорадно сверкнув глазами. Для неё это победа. За этим мужчиной охотилась, его хотела привязать к себя, а на пути встала какая-то пигалица. Теперь я вспомнила. Видела ее в тот вечер здесь же, когда приходила унижаться и просила о помощи. Роберт за покерным столом и она позади него, посреди праздника похоти и разврата. Тогда я не знала, что мужчина сам давно готов был на все, чтобы заманить меня в ловушку. А теперь? Чем все обернулось? Он даже не заметил девушку чью жизнь разрушил. Не взглянул, не обернулся, не почувствовал взгляд. Прошёл всего в нескольких метрах от меня, будто я ничто, пустое место.

– Сёма, – легла мне на плечо рука подруги, вытягивая из оцепенения. – Ты чего встала, будто призрака увидела?

– Я? – растерянно посмотрела на Танюху. Она смотрела вслед за удаляющейся парочкой.

– Это он, да? – лицо ее исказила гримаса гнева.

– Да, – кивнула, собираясь вернуться к столику.

– Сейчас я ему устрою, – ринулась в сторону Роберта блондинка.

– Что? Стой, не надо! – хватала ее за руки, но выпитый алкоголь, стер у подруги грани разумного.

– Что не надо?! – кричала она, пробиваясь за Гершвиным через толпу. – Я сейчас ему устрою! Сволочь!

– Тань, правда! Пожалуйста, – выскочила перед ней, удерживая за плечи, – ради меня! Пойдем лучше танцевать. Плевать на него. Оказался мерзавцем, но ему с этим жить. Отвело и слова Богу! Так лучше для всех.

– Подонок!– крикнула она ему в спину, когда Роберт скрылся за поворотом.

– Это я во всем виновата,– сокрушалась подруга. – Я же тебя буквально уговаривала связаться с ним.

– Нет, ты меня отговаривала, – шли обнявшись к своему столику.

– Даже наряжала тебя для него.

– Если бы не он, то Паша сидел бы в тюрьме, – как ни крути, а эту часть договора Роберт выполнил.

– Все равно! Надо было тебя образумить, – всхлипнула подруга.

– Тань, ты чего? -повернулась, заглядывая к ней в лицо. – Уж ты-то тут точно не при