Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Боясь потревожить Алису, Эркин опять, как тогда, закусил до боли кулак, этой болью перешиб, пересилил ту боль и словно провалился в забытьё.
Весь огромный особняк, казалось, наполнен, пронизан музыкой. Она была везде. Но в эту комнату доносилась тихим успокаивающим фоном и не мешала беседе.
Когда-то это был кабинет хозяина дома. От былого осталась тяжёлая тёмная мебель, камин… Но шкафы с выбитыми стёклами пусты, разрезы на креслах и диване стянуты редкими грубыми стежками, стол изрезан и покрыт ожогами от сигарет, каминная полка разбита. Но пятеро мужчин высокомерно не замечают следов разгрома. В камине горит огонь, на окнах плотные шторы. Пламя камина и огоньки сигарет составляют освещение комнаты. Им этого достаточно.
– Ну что ж, поработали вы неплохо. Были, конечно, накладки, эксцессы, но где без них? И я не говорю: хорошо. Неплохо.
– Мы поняли.
– Отлично. Идея с балом очень и очень перспективна. И этого… оратора отметьте.
– Вы о?..
– Не надо фамилий. Званий и чинов тоже. Мы говорим откровенно, и излишества не нужны.
– Я согласен. Весьма перспективный человек.
– Да, его следует поощрить. Он давно работает?
– Как все.
– Кстати о перспективах. Займитесь сплочением белых. Именно в этом направлении. Мы – единая раса. И обратите внимание, это стратегическая задача.
– То есть вы хотите, чтобы мы…
– Да-да. Конфронтация с русскими была величайшей глупостью Империи.
– Мы уже работаем в этом направлении.
– Отлично.
– Русские должны войти в нашу среду. Когда мы начинали… вспомните наши победы. Но вместо опоры на население мы занялись его чисткой и сортировкой. И получили партизан.
– Да, вы правы. Я ведь был там тогда. Нас встретили достаточно индифферентно, даже лояльно. Но первая же акция… и пошло-поехало.
– Разумеется. Итак, мы проиграли войну. Империи нет. Но она есть. Это мы, это танцующие внизу, это все… Империя – это белые. Если мы сумеем это внушить, то Империя возродится. И на более обширной территории, чем раньше.
– Грандиозно!
– Грандиозность замысла в его осуществлении. Всё зависит от нас.
– Разумеется!
– Итак, сплочение белых и в этом сплочении отделение от цветных. Будьте предельно внимательны с «недоказанными». Смотрите не на волосы и кожу. На поведение. Белого отличает поведение, чувство расовой гордости. Конфронтацию с комендатурой сведите к минимуму. Пока это не нужно.
– Пока?
– Да. Комендатура в будущем должна поддерживать нас. Поэтому сейчас никаких явных конфликтов. Явных!
– И инициатива конфликта должна исходить от цветных.
– Вы предлагаете только обороняться?!
– Русские любят защищать обиженных.
Собеседники понимающе заулыбались.
– Так что придержите мальчишек. Пока. Пусть тренируются. Пока на мишенях. Больше внимания взаимопомощи, поддержке. Расовая гордость не допускает страдания соплеменника. Я достаточно ясно говорю?
– Да, но вы сказали, не спорить с комендатурой. Они требуют интеграции цветных.
– Интегрируйте их на положенное им место. Должно изменяться название, а не суть. Если цена недоступна, то в этот магазин и не заходят. Но никаких надписей на дверях. Это должно быть, как бы, само собой.
– Чтобы не к чему придраться.
– Да, но трудно.
– Лёгкие пути привели нас к поражению. Возрождение всегда трудно.
– И больше внимания не на действия, а на слова. Не на факты, а на их толкование.
– Это элементарно.
– Да, разумеется.
– Итак, схема в первом приближении такова. Сплочение белых, отделение от цветных, защитные меры самообороны и невмешательство комендатуры. А если погасить конфликт не удаётся, то комендатура вмешивается на нашей стороне. Детали обговорим в другой раз. И не спешите.
– Да, как быть с мулатами, метисами?..
– И прочими ублюдками? В цветные без разговоров. Все эти разряды: цветной, полуцветной, недоказанный, условный, индеец, негр… всё это лишнее и не нужно.
– Не белый и всё! Есть два лагеря: мы и все остальные.
– Мы должны быть едины. А они могут рвать друг другу глотки. Нас это не касается и не волнует. Запомните, внутрирасовые конфликты – дело полиции, а не комендатуры. Комендатуру это не беспокоит.
– Не должно беспокоить.
– И думайте об интеграции русских. Но предельно аккуратно.
– Понятно.
– А угнанные, пленные?..
– Угнанные пусть интегрируются. Либо к нам, либо к цветным. А пленные… Разумеется, они злы на русских, но для их злобы хватает мёртвых генералов. Проиграли войну – вот пусть и отвечают.
– Свой начальник…
– Вот-вот. Армейский фольклор груб, но справедлив.
– Тогда всё. Мы вас покидаем. Позаботьтесь, чтобы наш отъезд не стал сенсацией.
– На балу сенсации только бальные.
– Вот-вот.
Через минуту в пустой комнате тихо догорали в камине поленья, и только ещё сохранявшийся запах сигаретного дыма свидетельствовал о том, что здесь кто-то был.
Один танец сменялся другим. Между танцами на эстраду поднимались желающие блеснуть талантом. Их приветствовали аплодисментами и восторгами. Русские офицеры имели успех у дам. Стоило объявить, что леди приглашают джентльменов, как дамы наперебой кидались к ним. И зайдя в дамскую комнату освежить лицо и поправить причёску, Женя услышала, как миссис Поллинг – высший женский авторитет Джексонвилля – изрекла:
– Несомненно, они джентльмены в полном смысле этого слова. Надеюсь, вы меня понимаете?
– Да-да, конечно, разумеется, – защебетало собрание.
– Но вам не кажется, – заметила одна из девушек, – что они несколько… старомодны? Вы заметили, как они танцуют? Они держат даму на расстоянии.
– Они джентльмены! – с нажимом повторила миссис Поллинг. – Они не развращены доступностью Паласных девок. Я бы пожелала многим нашим джентльменам по названию такой старомодности.
– У них очень сложные имена, – рассмеялась мисс Милли. – Но приятные.
– Вы тоже танцевали с ними? – удивилась миссис Роджер.
– Я? Что вы, милочка. Я уже не в том возрасте. Но я пригласила одного из них, того, что повыше ростом, – мисс Милли хихикнула, – на сидячий вальс. Мы очень мило поболтали. Его зовут Ар… Арсе… Нет, не выговорю. О, Джен, милочка, вы это, конечно, знаете.
– Знаю, – рассмеялась Женя. – Вернее догадываюсь. Арсений, так?
– Да-да, Джен, вы прелесть.
– Джен, ради бога, повторите.
– Джен, пожалуйста, я правильно говорю?
Закончив этот маленький урок русского языка, Женя вышла и окунулась в музыку, беззаботное веселье и в обожающе восторженный взгляд Хьюго. И снова плывёт под ней пол.
– Вы прелестны, Джен. Простите, вы говорили, что вы русская?
– Да.