Главным героем этого фильма был «Давид» Микеланджело.

С самого начала на первом месте в его замыслах стоял «Давид», однако именно «Пьета» вдохновила Скульптора взяться за дело. Именно на ней он отточил до совершенства свое мастерство. Поэтому Скульптора очень беспокоило то, что в конечном счете именно эта работа навлекла на него такие неприятности.

На протяжении двух недель, прошедших с момента его второй выставки, когда его едва не схватили, Скульптор пристально следил за всеми материалами о себе, появлявшимися в средствах массовой информации. Да, он неоднократно видел себя на кадрах, снятых полицейскими видеокамерами, оценил нелепый рисунок собственной предполагаемой внешности, составленный специалистами ФБР, читал описание своего роста и телосложения, разглядывал фотографии микроавтобуса и так далее.

Однако в конечном счете все эти подробности нисколько не беспокоили Скульптора, ибо он понимал, что они никогда не выведут копов на него. Нет, на самом деле ему не давало покоя то обстоятельство, что полиция и ФБР каким-то образом — хотя он понятия не имел, как именно, — вычислили, где он собирается выставить свою «Пьету». Убийце быстро стало очевидно то, что правоохранительные органы сделали это открытие лишь в самый последний момент. На основании материалов, обнародованных в средствах массовой информации, он сложил два и два и получил представление о том, кто помог выйти на него.

Доктор Хильди. Несомненно, это была она.

Скульптор с громким лязгом закинул штангу на подставку. Сегодня он проработал на скамье больше обычного, прекрасно сознавая, что на самом деле просто дает выход своей ярости, направляя ее в физические упражнения, что было для него необычно. Как правило, занятия в подвале проходили методично, ровно, без эмоций. Но сегодня Скульптора не покидало беспокойство, он чувствовал себя беспомощным и тренировался без желания, будто по обязанности. Для «Давида» уже все было готово: видеозапись, основание и каркас, эпинефрин, формальдегид, химические реактивы для процесса пластинации. Он даже перекрасил микроавтобус, избавился от бутафорской спутниковой тарелки и приготовился заменить его на что-то другое, когда у него появится новый материал. На самом деле ему сейчас было нужно только подходящее сырье. Но поскольку Скульптор не мог взять в толк, каким именно образом доктор Хильди и ФБР догадались о местонахождении «Пьеты», он интуитивно чувствовал, что отправляться на охоту теперь слишком опасно.

Где ему искать сырье? Только не на улицах Южного Провиденса, не в Интернете и не в Бостоне, откуда, как уже установило ФБР, происходил материал Бродяги-17. Нет, ФБР ждет именно этого. К тому же, Скульптор с самого начала сознавал, что, выставив свою «Пьету», он больше не сможет использовать людей этого сорта. Ему стало ясно, что придется вернуться к той основе, которую он применил для «Вакха».

В информационных сообщениях ошибочно утверждалось, что Скульптор нашел материал для фигуры Христа на Арлингтон-стрит в Бостоне. Если ФБР на самом деле было известно о наличии Бродяги-17 в сетевых базах данных, то оно определенно не поделилось этими сведениями с прессой. Скульптора это нисколько не беспокоило. Он знал, что жизнь Бродяги-17 во Всемирной паутине невозможно проследить, выйти на него, после того как он взломал интернет-адрес парня и удалил в нем все ссылки на себя.

Нет, больше всего Скульптора тревожило неведение того, как именно доктор Хильди и ФБР вычислили местонахождение его «Пьеты».

«По крайней мере, все готово, — мысленно произнес он. — Это радует».

Первое время, когда Скульптор только начинал экспериментировать с частями женских тел, он разъезжал по всей Новой Англии, вскрывал замки складов похоронных бюро и воровал формальдегид в небольших количествах, чтобы пропажа оставалась незамеченной. Но затем Скульптор обратил внимание на то, что многие похоронные бюро сами производят этот консервант. Впоследствии он случайно наткнулся в Интернете на фотографию уроженца Род-Айленда Томми Кэмпбелла, увидел его внешнее сходство с Вакхом Микеланджело и понял, что ему предназначено судьбой использовать в своем первом экспонате знаменитого футбольного нападающего. Тогда-то Скульптор на время отложил работу над «Пьетой» и стал сам получать двадцатидевятипроцентный раствор формальдегида в маленькой лаборатории, устроенной в винном погребе, где он уже производил эпинефрин и сильнодействующие транквилизаторы. Используя технологию переработки метанола, почерпнутую из Интернета, Скульптор в прохладном сыром чреве фамильного дома стал готовить не только формальдегид, но и все необходимые химические реактивы. Когда приходило время, он разливал их в бочки, а те подкатывал по пандусу вверх, к люку, чтобы использовать в бывшей конюшне.

Система была очень эффективной.

Однако, как и в случае процесса пластинации в конюшне, главной проблемой в устроенной в подвале лаборатории для Скульптора являлось не приобретение химических реактивов. Большая часть их получалась из распространенных бытовых продуктов или воровалась бочка за бочкой из складов, даже не запиравшихся на замок. Тяжело было с вентиляцией. Несмотря на многочисленные вытяжные трубы, на противогаз, без которого он не спускался в подвал, после нескольких часов работы в тесной лаборатории у Скульптора иногда начинала кружиться голова. В тех редких случаях, когда он по неосторожности прикасался к высококонцентрированному синтетическому эпинефрину, который научился приготовлять после нескольких часов поисков в Интернете, Скульптор начинал обливаться потом, у него учащалось сердцебиение, голова шла кругом. Однако он не имел ничего против подобных непродолжительных изменений в своем организме, поскольку считал, что головокружение и колотящееся сердце в каком-то смысле помогают ему сблизиться со своими творениями.

Но Скульптору совсем не нравились те перемены, которые он испытывал в своем теле сегодня, как и чувства, бурлящие в груди при мысли о докторе Хильди. Добавляя два блина на штангу, Скульптор не мог избавиться от ощущения, что привлекательная женщина, профессор искусствоведения, его предала.

У Скульптора с самого начала хватило ума понять, что доктор Кэтрин Хильдебрант будет в лучшем случае невольным соучастником его замысла. Он сделал для нее очень много, специально использовал тело ее бывшего мужа для своей Богоматери, желая оказать любезность профессору искусствоведения. Этот самый мужчина изменял Хильди. Скульптор на протяжении нескольких лет следил за болваном, который, как было ему известно, предавался любовным утехам за спиной своей жены. Теперь доктор Хильди могла бы, по крайней мере, не говорить ФБР о «Пьете» до тех пор, пока скульптура не будет установлена на место.

Скульптор выполнил еще шесть циклов упражнений на скамье. Когда он вернул штангу на стойку, ему показалось, что в голове снова прояснилось. В мгновение прозрения Скульптор вдруг понял, что если именно доктор Хильди вывела ФБР на его «Пьету», то существует большая вероятность того, что она сделает то же самое и с «Давидом». Хотя это и не входило в его первоначальный замысел, но Скульптор вдруг осознал, что ради обеспечения безопасности представления всему миру своей новой работы ему необходимо избавиться от доктора Кэтрин Хильдебрант.