«Леша, Леша…» — воспоминания накатили горьким тугим комом, но глаза, холодные, непроницаемые, остались сухи.

Что понадобилось здесь Степику? Ведь никто не знал, что она здесь! После похорон Мира исчезла, не сказав никому ни слова. Просто растворилась в небытии. Лешины родители, убитые горем, мало интересовались, что будет с их невесткой, которую они, в общем-то, и не знали.

Если даже допустить, что Степику и Гарику каким-то образом стало известно о смерти Полякова, ее саму с деревней уже ничего не связывало. Баба Нина давно умерла, дом сравняли с землей…

Мысли лихорадочно мелькали в голове, но сколько бы Мира ни пыталась найти разумное и правдоподобное объяснение происходящему, ничего не получалось.

Рудинский не должен был здесь появляться. Жить в чужом доме, в заброшенной, опустевшей деревне было не в их с Гариком стиле.

Если только их присутствие здесь не связано с ней.

Других причин Мира не видела.

Значит, ей нельзя здесь больше оставаться. Она не может снова встретиться со Степиком и Гариком. Только не сегодня, не сейчас, никогда. Боль и обида, живущие в ее сердце, никуда не делись. Превратившись в камень, отягощали душу, мешали жить, но избавиться от этого, простить Мира не могла.

И хоть ехать было некуда, это не волновало Миру. Главное, выбраться отсюда, а дальше…

Будущее виделось с трудом. Без любви, без счастья, без радости, без смеха, без беспечности и легкости. Непроглядное и темное. И уже не верилось, что когда-нибудь в нем забрезжит свет. Не будет у нее больше тихого счастья семейной жизни и никогда не познает она радости материнства…

Вот так, изо дня в день, в темноте и пустоте, сколько еще она сможет прожить?

А впрочем, и это тоже ее уже не волновало.

Мирослава медленно встала и пошла собирать вещи.

Предстояло еще разгрести и завести машину, а потом незаметно покинуть Старые Дороги.

На мангале жарились шашлыки. Тонкой струйкой поднимался дымок от тлеющих углей, стыла водка на столе, который девушки сервировали прямо на веранде, громко звучала музыка.

Веселье было в самом разгаре.

Гарик, Степик и Андрей, изрядно подпившие, сидели за столом и пытались говорить о делах, а Марина, Света и Катя то и дело пробовали вытянуть парней танцевать, но скоро бросили эту затею. Танцевали друг с другом и просто так, пили вино и смеялись.

Мужчины поглядывали на них, улыбались, дарили воздушные поцелуи и одобрительно кивали, отмечая особенно удачные па.

Они познакомились с ними пять лет назад.

Тогда парни только решили соединить знания и идеи. Гарик Юрьев неплохо разбирался в компьютерных технологиях, Андрей Ляхнович в финансах, а Степик Рудинский в иностранных языках и торговле вообще. К тридцати годам они поняли: можно и дальше работать на кого-то и довольствоваться тем, что есть, а можно организовать собственное дело и чего-то добиться в бизнесе. И заработать реальные деньги. Пусть не сразу, но… Сначала было сложно, да и конкуренция имела место, но они выстояли.

Под первый свой офис сняли маленькую комнатку, где и ютились втроем. В этом самом здании в одном из офисов работали и девушки.

Они то и дело сталкивались в холле, где их фирмы арендовали офисы, и улыбались друг другу, потом приветственно кивали, а потом решились познакомиться и быстро нашли общий язык. Девушки были без «закидонов», поэтому, когда в первый же вечер парни пригласили их в ночной клуб, они, не колеблясь, согласились. Там же как-то сразу распределились пары… Распределились сами собой. Опять же, в первый вечер.

Связывала ли их любовь? Нет. Скорее всего, нет. Их накрепко связала дружба, а она дороже переменчивой любви или недолговечной страсти…

Они долго веселились во дворе, потом еще продолжили в доме и только к полуночи, изрядно выпившие, улеглись спать.

Гарик не мог бы сказать с точностью, что разбудило его в ту ночь. После выпитого и секса с Катериной он отрубился сразу, провалившись в глубокий сон. И вдруг словно что-то толкнуло его изнутри. Открыв глаза, Гарик с минуту вглядывался в темноту, пытаясь понять, что случилось. Взгляд туманился и никак не желал фокусироваться, в голове шумело, кругом царила тишина, нарушаемая лишь легким похрапыванием Андрея.

Злополучный фонарь вчера был успешно срезан, и сегодня его противный скрип не нарушал сна. Вьюга утихла, и ветер не завывал в дымоходе, да и волк молчал.

Прислушавшись, Гарик услышал за стенкой тихие голоса. В смежной с залом комнате Степику и Маринке не спалось.

Гарик отбросил в сторону одеяло и сел на диване, поискал на полу трусы и футболку, натянул на себя и поднялся. После водки и шашлыков пить хотелось жутко, а от похмелья в холодильнике дожидалось пиво.

Не зажигая свет, Гарик прошлепал в кухню, стараясь не шуметь, хлебнул пивка, покурил, присев на табуретку, немного посидел еще и решил вернуться обратно, подозревая, однако, что, как и в прошедшую ночь, проведенную здесь, снова не сможет уснуть. А ведь раньше не замечал за собой бессонницы.

— Эй ты, чучундра длинноногая, что ты маешься? Чего не спишь? — шикнул на него Степик, когда тот проходил мимо.

— Не спится, — буркнул в ответ Гарик.

Он собирался лечь, но в самый последний момент передумал и подошел к окну.

Картина, открывшаяся ему, заставила в немом изумлении застыть на месте.

У дома напротив кто-то, отчаянно работая лопатой и щеткой, откапывал огромный сугроб, в котором, как вчера предположил Ляхнович, стоял оставленный с лета «драндулет». «Драндулетом» оказалась темная малолитражка, скорее всего, французской марки «Пежо». Такие машинки, не дешевые, между прочим, обычно предпочитают девушки.

Не сразу придя в себя, Гарик протер глаза, не веря до конца увиденному.

В доме напротив кто-то скрывался. Не зря им мерещилось, что из соседних окон наблюдают. И теперь этот кто-то намеревался бежать. Видимо, они своим приездом и весельем спугнули его.

Гарик, вмиг протрезвев, метнулся в соседнюю комнату и, не говоря ни слова, стянул одеяло с Рудинского.

— Эй, ты чё, очумел? — округлил глаза Степик.

— Там, — Гарик указал рукой в сторону дома напротив, — вор! И он явно собирается уносить ноги!

— Гарик, ты в своем уме?

— У нас всего несколько минут. Сейчас он закончит разгребать машину, заведет мотор и укатит, прихватив с собой все ценное, что есть в доме Поляковых. И если ты и дальше будешь лежать и задавать тупые вопросы, остановить его мы не сможем!

Степик поднялся и стал одеваться, то и дело поглядывая на друга и ежесекундно ожидая подвоха. На всякого рода шуточки и розыгрыши Гарик был мастак.

— Может, и Андрея разбудим? — спросил Рудинский, натягивая куртку.

— Не надо. Сами справимся. Там какой-то хлюпик на дамской машине.