Мира внимательно посмотрела на Менчица, после паузы молвила:

— Да. Ариадна проснулась, но сестры и любимого рядом не оказалось. Горе ее было велико. Она хотела прыгнуть со скалы в море. Ее спас Вакх — бог вина. Они поженились. Балет завершается вакханалией.

— И ваша сестра хотела танцевать в таком балете?

— Да. Она говорила об этом с Брониславой Нижинской. Бронислава любит вакханок. Кстати, Экстер рисует костюмы для вакханок Нижинской для другого балета.

— Я думал, балерины хотят танцевать лебедей.

— Времена меняются. Балет изменился.

— А образ какой из сестер мечтала воплотить на сцене Вера?

— Ариадны.

Так случилось, что в реальной жизни вышло иначе. По-видимому, Мира уснула тогда, на выступлении в Интимном театре. Иначе, как она могла не заметить, что танцует не Вера? А, проснувшись, поняла — сестра исчезла. Вера оказалась Федрой.

Неужели она так долго спала? Все это время, пока они вели расследование? Барбара Злотик танцевала с Верой в одной труппе, однако никто не подозревал, что она работает на похитителей людей. Почему же тогда Тарас Адамович отбросил версию причастности Барбары к исчезновению Веры? Неужто и он также спит? И все они погрязли в липком тумане сна, утреннего полубреда, когда мозг одолевают ужасы и зловещие предчувствия?

Мира пробиралась сквозь толпу, не обращая внимания на улыбки и громкие возгласы. Интересно, а у Баси есть балет, о котором она мечтала? До Лукьяновского тюремного замка — несколько кварталов. Вот только разрешат ли ей повидаться с Барбарой Злотик? Если бы она пришла сюда с Тарасом Адамовичем или хотя бы с Менчицом — можно было бы на это надеяться. Однако поговорить с Басей Мира хотела с глазу на глаз. А главное — она не желала слышать снисходительных слов, вроде: «Мира, Барбара Злотик не имеет отношения к делу вашей сестры, вы только зря потратите время».

Пусть. Разве она не потеряла кучу времени, слушая россказни Менчица об отпечатках пальцев или печатая протоколы с показаниями разных художников и балерин? Разве они хоть чуть-чуть приблизились к ответу на вопрос, куда исчезла ее сестра? Мирослава отгоняла отчаяние воспоминаниями. Пыталась не думать о том, что со времени исчезновения Веры прошло уже два месяца. Когда именно Ариадна поняла, что Федра покинула ее? Почти сразу. Едва проснувшись. В городе сегодня император — Тарас Адамович читал вслух газетные заголовки, а она слушала, и будто не слышала. Возможно, император посетит Оперный театр. Кто будет танцевать для него, если Вера исчезла, а Барбара Злотик в тюрьме?

Бронислава Нижинская говорила, что в Киеве не так много хороших балерин. Барбара при первой встрече с бывшим следователем саркастически заметила, что Вера, мол, — вторая Кшесинская. Однако Вера никогда не мечтала о балетах, в которых танцевала фаворитка императора. Для Матильды Кшесинской когда-то был создан балет «Пробуждение Флоры», в котором у нее была ведущая партия, по случаю бракосочетания великого князя Александра Михайловича и великой княжны Ксении Александровны. В этом балете партию Гебы танцевала Бронислава Нижинская. Вера не хотела танцевать ни Флору, ни Гебу, однако в шестой сцене на свадьбу Флоры, богини цветов, и Зефира, бога легкого ветра, врывается колесница Вакха с Ариадной в сопровождении менад и сильван. Вера мечтала о колесницах на сцене Оперного.

Яков Менчиц, отвечая на вопрос Мирославы, поведал все, что знал о Лукьяновском тюремном замке. Мира и сама не понимала, зачем расспрашивает его об этом. Неужели потому, что он сказал, что Басю Злотик перевели на Лукьяновку? Следователь также признался, что тюрьма обычно перегружена еще и потому, что многих в ее стенах удерживают как заключенных на время следствия.

— А на сколько человек рассчитан замок? — спросила Мира.

— На полтысячи приблизительно. Но сейчас там чуть ли не две тысячи узников.

— И женщины?

— Есть женский корпус.

Лукьяновскую тюрьму она видела на одной из открыток Тараса Адамовича. С надписью «Привѣтъ изъ Кіева», сделанной от руки.

— Разве это не странно? — сказала тогда бывшему следователю Мира. — Это же тюрьма.

— Приветы из Киева могут быть разными, — улыбнулся Тарас Адамович. — Кто-то приветствует открытками с изображениями театров, кто-то — такими.

Еще несколько кварталов осталось позади. Какие-то люди громко разговаривали, дворников и городовых на улицах было больше, чем обычно, хотя вряд ли император ехал бы сюда. Мирослава остановилась у каменной стены, поправила шляпку. Глубоко вдохнула.

Сердце стучало так громко, кажется, громче ее слов, которые она пыталась так тщательно подбирать, объясняя цель своего визита в тюрьму. Насмешливый караульный удивленно моргал на нее светлыми безразличными глазами, качал головой. Что-то говорил о том, что у него нет приказа и что сегодня к заключенным никого не велено пускать, даже таких кралечек, как она. Да и зачем ей эта встреча? Он внимательно всматривался в ее лицо, выходит, вопрос был не риторическим. Мира устало окинула взглядом каменные стены, пытаясь угадать, где именно расположен женский корпус. Где-то там, как принцесса в башне, заточена златовласая Бася. Она может знать, где искать сестру, но не скажет. А проникнуть к ней можно, разве что сразив этого светлоглазого насмешливого дракона. Но Мира — не рыцарь. У нее нет при себе оружия убедительных аргументов. Интересно, как Тарасу Адамовичу удается проникать за стены, которые возводят между ним и собой все опрошенные им свидетели? Зачем она пришла сюда одна?

Рядом со светлоглазым возникла еще одна фигура. Высокий смугловатый мужчина в форме бесцеремонно разглядывал ее. Наконец спросил:

— К Барбаре Злотик? Вы родственница?

— Сестра.

Откровенная ложь почему-то не обожгла ей уста. Много ли свидетелей им лгали, когда они расспрашивали о Вере?

— Здесь ее нет. Утром перевели куда-то. Приехал следователь с документами и забрал.

— Как… как он выглядел? — известие ошарашило Мирославу, почему-то сразу подумалось о Менчице.

Неужели появилась новая информация по делу? Они смогут продолжить расследование? Возможно, Тарас Адамович уже знает, где Вера? Еле подавила желание тут же сорваться и побежать в направлении Олеговской, не обращая внимания на столпотворение в городе. Туда, в спокойствие яблоневого сада, где бывший следователь расскажет ей, что все в порядке. Туда, где аромат чая отгораживает от тревог.

От тюрьмы девушка шла в смятении. Она сама не замечала, как все время ускоряет шаг, почти бежит. Лукьяновка нависала склонами над Подолом, однако Вера не знала наверняка, куда так спешит. К дому бывшего следователя? Но он, наверное, пошел в сыскную часть полиции — Барбару Злотик, скорее всего, вернули туда. О чем они могли узнать? Арестовали Михала Досковского или нет? Придерживая подол платья, она стучала каблучками, вспоминала слова жандарма у тюрьмы, мысленно повторяя свой вопрос: «Как он выглядел?»

Как он выглядел? Молодой, чуть неуверенный в себе в сером костюме — Менчиц нечасто носил форму. Немного неуклюжий, но с аккуратной папкой документов. Правда, она не сразу услышала, что именно мужчина в форме сказал ей у тюрьмы. А когда разобрала, беспомощно заморгала глазами, не понимая, отчего вдруг ее бросило в дрожь. От холода?