В секторе голограмм и виртуальной реальности было тихо и чисто. Никакой торговли. Вдоль коридоров висели предупреждения: еда и напитки здесь под запретом. Другие таблички напоминали, что все происходящее в кабинках записывается и подлежит просмотру. Таким способом ограничивалось их использование в личных целях: копам отбивали охоту просто так нежиться голышом на пляже или уединяться на пару с коллегой, посетителем или еще кем-нибудь.

Все эти правила можно, конечно, обойти: ходили слухи, что второй кабинет регулярно выходит из строя как раз из-за попыток помешать записи пляжного расслабления.

Но Ева так редко здесь появлялась, что ей не было до этого никакого дела.

Она вставила в приемную щель свой ключ-код и подождала сигнала.

«Лейтенант Ева Даллас, принято. Регистрация на сотрудника Делию Пибоди», – сообщила система.

Они вошли в пустое помещение с белыми стенами без окон, украшенное белыми цветами. Ева шагнула к настенному компьютеру, Пибоди заперла дверь. Ева ввела по порядку все три дела и наиболее вероятный вариант программы.

«Элементы приняты, идет анализ. Недостаток деталей внешности подозреваемых».

– Используйте наброски.

«Процесс координации. Загрузка данных».

– Я смотрела видеофильм про четырех обормотов, застрявших в «Голографии», – начала Пибоди. – Трое увязли в болоте посреди джунглей, четвертый засел в каком-то городском подвале. Пришлось взять топор и…

Оглядев белую комнату, Пибоди прикусила язык.

– Сейчас лучше о таком не вспоминать, а то тоже угодим в болото. Фильм назывался «Голо-ад». Скоро выйдет продолжение.

– Появится тип с топором – мочи его, – посоветовала Ева.

«Загрузка завершена, начало программы через десять секунд. У вас остается тридцать четыре минуты восемнадцать секунд. Три секунды, две, одна…»

Ева последовала за убийцей до двери дома Баствик. Она обратила внимание на декабрьские сумерки, на сгенерированные компьютером звуки городской улицы. Рука в перчатке нажала на звонок, дверь без труда открылась.

– Что она, по-твоему, чувствует? – спросила Ева, входя вместе с убийцей в лифт. – Если у нее это впервые – а у нас нет причин считать иначе, – то она должна нервничать. Она так легко передвигает коробку на своем плече, словно это заученная хореография.

– Никаких колебаний, – согласилась Пибоди. – Спешки тоже не видно.

– Всем своим видом она говорит: не обращайте внимания. Никто и не обратил. Но она же жаждет внимания! Это для нее важнее всего.

– Твоего.

– Да, для начала.

Баствик в своем завидном домашнем облачении открывает дверь. Ее губы шевелятся, компьютер предлагает озвучивание: «Хорошо. Поставьте на…»

Ее последние слова. Убийца вынимает из правого кармана шокер. Разряд в солнечное сплетение. Нервная система Баствик парализована, тело пробивает судорога, руки с безупречным маникюром обвисают, она оседает, валится на спину, стукается головой об пол. Глаза секунду-другую открыты, потом закатываются, веки захлопываются.

Согласно предложенному Евой сценарию, убийца с мультяшно-неразборчивыми чертами лица ставит свою коробку на стол, достает из левого кармана специальный резак и вскрывает коробку. Появляется банка герметизирующего геля и перчатки.

– Она заранее обработала гелем руки и ноги.

– Уборщики пришли в двадцать три часа, – напомнила Пибоди, сверившись со своими записями. – До этого, насколько нам известно, здесь никого не было. Чистильщики не нашли ничьих волос, волокон, отпечатков, кроме принадлежащих потерпевшей.

– Она проявила осторожность. Возможно, под головным убором у нее была специальная шапочка. Наверное, она опять включила сигнализацию – программа ничего не показывает, но это в ее стиле: ничего не оставлять на авось. Она должна была снять пальто: в нем слишком жарко и неудобно. Что было под ним, мы не знаем. Зачем нести ее в спальню? – спросила Ева, видя, как убийца в стиле пожарного, спасающего погорельца, тащит Баствик.

– Для удобства? – предположила Пибоди.

– Ей не жаль времени. Завидное спокойствие! Ну, и любопытство: что у Баствик за спальня? Кладет ее, переводит дух, возвращается за коробкой.

Наблюдая за убийством, Ева испытала приступ тошноты, когда ноги жертвы застучали по кровати. Глаза жертвы снова раскрылись и остекленели, из раны потекла кровь.

– Со спины. Пальто долой. Под пальто защитная одежда и гель на случай пятен крови, даже попадания волос потерпевшей. Потом ей пришлось сжечь все лишнее.

– Что на ней было: комбинезон санитара, работника морга, чистильщика?

– Типа того. Или маляра. Борца с насекомыми. Потом он выворачивается наизнанку и кладется в пакет, дальше – в коробку. Программа: пауза!

Картинка замерла, и Ева шагнула в нее, обходя убийцу с размытым лицом.

– Ты давно все спланировала, не упустив ни одной мелочи. Компьютер, время!

«Прошло двенадцать минут сорок пять секунд».

– А ведь надо было еще вынуть комбинезон из коробки, натянуть его, потом опять снять, запаковать, убрать в коробку.

«Средняя протяженность манипуляций с защитной одеждой – минута пятьдесят две секунды».

– Пересчитать с добавленным временем и продолжить программу.

– Мы давали ей двадцать семь минут от прихода до ухода, – сказала Пибоди.

– Именно! Пока что она использовала только половину этого времени. Добавим время на написание послания, – сказала Ева, наблюдая, как убийца выводит буквы. – Теперь убрать все в коробку, снова ее запечатать, надеть пальто и перчатки. Оглядеться – все ли в порядке. И смыться – почти вприпрыжку.

Наблюдая за убийцей, Ева дождалась, пока компьютер объявит о завершении первой стадии программы.

– Общее время?

«Двадцать минут десять секунд».

– Куда делись остальные семь минут? – спросила Пибоди.

«Ответ невозможен из-за нехватки данных».

– Тебя не спрашивают. Предположим, она предприняла обход квартиры. Эти хоромы того стоят! Предположим, она что-то прихватила – никто и не заметил.

– Не думаю. Скорее, ей потребовалось время, чтобы настроиться на убийство или прийти в себя после. Но она столько ждала и так счастлива, когда уходит! Писала она твердой рукой.

– Торжествовала?

– Нет. – Ева в задумчивости сделала еще один круг. – Это напрасная трата времени. Торжествовать можно потом, оказавшись в безопасности. Уверена, у нее в коробке был лазер и увеличительные очки. Она тщательно осмотрела кровать, разгладила ее в поисках случайного волоска. Сходила в гостиную, вернулась. Вот на что у нее ушло лишнее время.

– Машина, а не мозг. Аналитический склад ума.