Как будто в разгар ее кризиса они были единым целым.

Это было больше, чем эмоция. Дело было в душе.

— Что, черт возьми, с тобой случилось, Джон. В твоем прошлом.

Его брови сдвинулись, а руки крепче сжались на груди, как будто он пытался решить стоит ли говорить. Более того, его эмоциональная кардиограмма внезапно заискрилась всеми оттенками, и у нее сложилось впечатление, что он думает о том, как бы закрыться.

— Послушай, я не хотела на тебя давить. — «Дерьмо. Черт». — И если ты захочешь возразить, что в твоей жизни не было ничего кроме полнейшего идеала, я полностью соглашусь с этим и буду жить дальше. Но просто… Большинство людей, по крайней мере, вздрогнуло бы. Черт, даже док Джейн вошла с осторожностью кошки после того как я потеряла ее из виду. А ты? Ты просто там находился. — Она смотрела на его жесткое, закрытое выражение лица. — Я смотрела в твои глаза, Джон, и в них было больше чем простое гипотетическое понимание.

После длительной паузы, он перевернул страницу блокнота и быстро написал. Когда он повернул блокнот, и она смогла увидеть его точку зрения, Хекс захотелось выругаться:

«Расскажи мне, что они сделали в операционной. Сначала расскажи, что случилось с тобой»

Ох, ну конечно, классическое — око за око.

* * *

У Лэша заняло час, чтобы доставить себя, шлюху и Мерседес из фермерского домика обратно на ранчо в городке. Он находился в первобытном режиме выживания, двигаясь быстро и решительно, сделав всего одну остановку по пути у домика в лесу, где он захватил с собой кое-какое стратегически-важное дерьмо.

Заехав в гараж ранчо, Лэш подождал, когда ворота опустятся, вышел из машины и схватил проститутку с заднего сиденья. Неся ее извивающееся тело внутрь через кухню, он выбросил большую дозу того, чем удерживал в заключении Хекс.

Как бы то ни было, магический барьер был не для Пластик Фантастик.

Омега знал, где находятся его лессеры на Этой Стороне. Мог чувствовать их как отголосок своей сущности. Так придерживаясь данного направления, убийцы могли находить своих собратьев.

Поэтому, единственным шансом Лэша сохранить что-то в тайне, было заключение в тюрьму себя самого. Мистер Ди не знал, что Хекс находилась в спальне — и что? Всякий раз, оставляя там еду, он мог видеть следы погрома.

Конечно, главный вопрос состоял в том — сдержит ли маскировка Омегу. И как долго это продлится.

Лэш кинул шлюху в ванную со всей заботой и беспокойством, какую проявил бы и к дешевому вещевому мешку, наполненному грязным бельем. Когда она жестко приземлилась в ванную и застонала под клейкой лентой на губах, он вернулся в машину.

Распаковка заняла около двадцати минут, раскладывая дерьмо в подвале на бетонном полу. Семь обрезов. Полиэтиленовый пакет торговой марки Hannaford, с наличными внутри. Два детонатора. Ручная граната. Четыре магазина. Боеприпасы. Боеприпасы. Боеприпасы.

Поднявшись по лестнице наверх и выключив в подвале свет, он направился к задней двери дома, открыл ее и высунул руку наружу. Прохладный ночной воздух отлично проникал сквозь щит, но ладонь ощутила сопротивление. Оно было прочным… но должно было быть еще прочнее.

Здра-а-авствуй, крысиная лазейка.

Лэш захлопнул дверь, намертво запер ее и вернулся в спальню.

Он был весь в делах, когда достал нож, разрезал путы, удерживающие ее руки за спиной и…

Она стала вырываться до тех пор, пока он не ударил ее по голове, вырубив. Надрез. Надрез. Надрез. Он сделал три глубоких надреза на ее запястьях и шее и затем расслабился, наблюдая, как медленно вытекает из нее кровь.

— Ну же… истекай кровью, сука, давай.

Посмотрев на часы, он подумал о том, что возможно, ему следовало бы оставить ее в сознании, потому чтобы обеспечить более высокую частоту пульса и артериальное давление. И заодно сократило бы это никчемное ожидание, пока она теряла кровь.

Наблюдая за процессом, он понятия не имел, насколько иссушенной она должна была быть, но красная лужа под ней росла, окрашивая розовую баску в темный цвет.

Его нога подергивалась со скоростью мили в минуту, пока время все шло… а затем он заметил, что ее кожа стала не просто бледной, а серой, и кровь не стекала далее чем по стенке ванной. Посчитав, что задание выполнено, он разрезал ее баску, обнажив действительно ужасный набор имплантатов, и нанес удар, вскрывая ее грудную клетку, полосуя лезвием ножа прямо по ее груди.

Следующий надрез, который он сделал, был по его собственной плоти.

Удерживая свое запястье над зияющим отверстием, проделанным им в ее груди, он наблюдал за черной капелью над ее замершим сердцем. И снова, он был не уверен в том, как много должен ей дать, пытаясь не ошибиться и не переусердствовать. Затем в его ладони зародилась энергия, и усилием воли он заставил молекулы воздуха вращаться до тех пор, пока они не стали единой кинетической энергией, подвластной ему.

Лэш посмотрел на шлюху, ее грязное тело, растекшийся по щекам макияж и спутанные волосы, были более пугающими, чем то, что можно встретить на улице.

Ему нужно чтобы это сработало. Уже сейчас, с магическим барьером в доме и маленькой шаровой молнией в руке, он мог чувствовать, как слабеют его силы.

Это должно сработать, мать вашу.

Он направил энергию в ее грудную полость и ее мертвые конечности стали подергиваться, как плавники рыбы в ванной. Когда вспышка света погасла, а затем и рассеялась, он стал ждать… молить о…

Вздох, сделанный ею, был жутким, но все же наполнил неожиданным счастьем.

Он был очарован, когда ее сердце начало биться, а его черная кровь впиталась в мышечные ткани ее грудной клетки. Возвращение к жизни заставило его член дернуться от возбуждения. «Власть, — подумал он. — Это дерьмо не купить ни за какие гребаные бабки».

Он действительно был богом, как и его отец.

Лэш сидел на корточках и наблюдал, как возвращается цвет ее кожи. Когда жизнь вернулась в нее, ее руки впились в края ванной и дрогнули иссохшие мышцы бедер.

Следующий шаг был чем-то, что он не полностью понимал, но не собирался подвергать сомнению. Когда она стала выглядеть так, как будто твердо вернулась обратно к жизни, он ухватился за сердце в ее груди и вырвал его голой рукой.

Еще больше судорожных вдохов. Больше удушья и тому подобное.

Он был очарован своим достижением, и более того, он поместил ладонь на ее грудную клетку и приказал ее плоти восстановиться. И как вы уже поняли, ее кожа и кости подчинялись его желанию, снова став прежними.

Даже лучше. Поскольку теперь она была для него полезна.

Он дотянулся до крана и повернул его, включая душ, поливая им искалеченное тело и чумазое лицо. Ее глаза заморгали от холодных струй, руки были до жалости ватными.