В середине октября Фишер получил согласие англичан. Польская кампания завершилась, и союзники ждали скорого удара на западном направлении. Поэтому всякая информация о возможном брожении в германских вооруженных силах могла быть чрезвычайно ценной. Интеллидженс сервис не знала, что Фишер был двойным агентом, которым манипулирует СД из Дюссельдорфа.

«Доверенный человек» Фишер смог организовать первую встречу, которая состоялась 21 октября в голландском городке Зютфен. Шелленберг выступал под именем капитана Шеммеля из транспортной службы Верховного командования вермахта. Такой офицер действительно существовал, и сотрудники Интеллидженс сервис могли проверить это по ежегодным справочникам германской армии, которые были в их распоряжении. В качестве меры предосторожности настоящий Шеммель был отправлен в командировку на Восток. Шелленберг, он же Шеммель, сумел внушить доверие англичанам – майору Стивенсу, капитану Бесту и лейтенанту Коппенсу. В Голландии прошло несколько встреч, и Шелленберг побывал вместе со своими собеседниками в Арнеме и Гааге.

Во время одной из поездок Шелленберга сопровождал господин весьма респектабельного вида, которого он представил как генерала и «общего» руководителя группы сопротивления вермахта. Генерал, интеллигентный, изысканный, блестящий собеседник, произвел прекрасное впечатление на английских агентов. Шелленберг доверил эту трудную роль «любителю» – доктору Кринису, известному берлинскому психиатру.

Было также намечено кратковременное путешествие в Лондон специальным самолетом. В перерывах между поездками Шелленберг всегда возвращался в Ставку в Дюссельдорфе, чтобы информировать Берлин о развитии событий.

31 октября, во время одной из поездок в Гаагу, фальшивый Шеммель получил радиоприемник-передатчик для связи с агентами Интеллидженс сервис в Голландии. Кроме того, ему был предоставлен специальный аккредитив для вызова секретного телефонного абонента в Гааге. Игра шла благоприятно, и Шелленберг надеялся достичь двух целей: «отравить» английские службы, сообщая им неверные сведения и передавая подложные документы, и добиться контакта с ядром военных оппозиционеров. Новая встреча состоялась 7 ноября по-прежнему в Голландии, и на следующий день была назначена еще одна.

8 ноября после полудня в Дюссельдорф прибыл «специальный отряд» из двенадцати эсэсовцев, посланный по приказу Гиммлера для обеспечения «защиты» Шелленберга. Отрядом командовал Науйокс, чья эффективность была высоко оценена во время проведения ложного польского нападения на радиостанцию в Глейвице.

В тот же день вечером, около 21.30, Гитлер выступил с речью в «Бюргербраукеллер» в Мюнхене, чтобы почтить память, как это делалось каждый год, «героев 9 ноября» – жертв неудачного путча 1923 года, который начался в этом самом пивном зале.

Исключительной деталью было то, что ни Геринг, ни Гиммлер не присутствовали на этом торжественном вечере. Речь Гитлера была необычно краткой, и, окончив ее, он внезапно ушел, хотя обычно задерживался, дружески беседуя со «старыми бойцами» партии.

Несколько минут спустя – через десять – двенадцать минут, по утверждениям свидетелей, – мощный взрыв наполовину разрушил зал, оставив 7 убитых и 63 раненых. Если бы Гитлер не ушел, он был бы убит, так как бомба была спрятана посреди зала, в колонне, около которой он всегда находился, когда произносил речь.

Часом спустя Гиммлер вызвал по телефону Шелленберга в Дюссельдорф. Он сообщил ему о теракте и отдал приказ захватить трех английских агентов, с которыми тот должен был встречаться на следующий день в Венло, городке на голландской границе, примерно в 60 километрах от Дюссельдорфа. Специальный отряд СС должен был ему помочь. Такова была версия, представленная Шелленбергом, и выглядит она очень подозрительной. Один факт указывает на то, что захват англичан и покушение в Мюнхене были заранее спланированы: прибытие в Дюссельдорф отряда СС за несколько часов до взрыва бомбы в Мюнхене. Шелленберг совершенно не нуждался в защите 8 ноября, поскольку агенты Интеллидженс сервис ему доверяли. Отряд из дюжины эсэсовцев, подготовленных для террористических акций под командованием Науйокса, специалиста по этим операциям, совсем не походил на группу защиты, а был именно отрядом специального назначения. К тому же встречи Шелленберга всегда назначались в Голландии и часто проходили в голландской глубинке; сложно представить, как Науйокс и его двенадцать эсэсовцев могли бы обеспечить его безопасность.

9 ноября пополудни Шелленберг ждал агентов Интеллидженс сервис в кафе в Венло, рядом с границей. Когда англичане открывали дверцу своего большого «бьюика», полный эсэсовцев грузовик, разнеся шлагбаум, ворвался на территорию Голландии. Науйокс и его люди начали стрелять по «бьюику». Англичане открыли ответный огонь; лейтенант Коппенс, задетый пулей, упал. Науйокс и один из его людей, Гёч, бросились к машине и вытащили Беста, Стивенса и раненого, «как соломенных чучел», писал впоследствии Шелленберг[11].

Эсэсовцы быстро сели в машину и дали задний ход к границе, прикрывая плотным огнем отход грузовика с тремя пленниками. Похищение, которое было проведено в лучших традициях гангстеров, заняло несколько минут. Оно могло повлечь за собой серьезные дипломатические осложнения, так как была нарушена голландская граница и совершено вооруженное нападение на территории Голландии. Раненый лейтенант Коппенс умер через несколько часов в госпитале Дюссельдорфа. По документам он оказался лейтенантом Клопом из голландских разведывательных служб.

Риск не был оправдан ради незначительного захвата. Но Гитлер и Гиммлер намеревались использовать пленников более «рентабельно».

10 ноября в деревне Крейцлинген, около Констанца, в момент попытки перебраться в Швейцарию был задержан некий столяр-краснодеревщик Элзер. У него нашли почтовую открытку с изображением внутреннего помещения «Бюргербраукеллер». Чернильным крестом была помечена колонна, в которую была спрятана бомба. Элзера привезли в Берлин и долго допрашивали на Принц-Альбрехт– штрассе, куда были доставлены также Бест и Стивенс. Допросами руководили Гейдрих, Мюллер и Шелленберг. Элзер скоро признался в том, что он – автор покушения. Он даже гордился тем, что ему удалось изготовить взрывное устройство, механизм замедленного действия которого позволял установить его на взрыв за целых десять дней. Это дало ему возможность спрятать бомбу в колонну до того, как службы безопасности начали проверять зал. Бест и Стивенс не имели никакого отношения к покушению. Но нацистская пропаганда так все закрутила, что, казалось, ей все было известно, и возложила ответственность за покушение одновременно на Интеллидженс сервис и «Черный фронт» Отто Штрассера, скрывавшегося в Швейцарии.

Элзер, по-видимому, стал «ван дер Люббе номер два». Нацисты не решились устроить сенсационный процесс, сохранив слишком дурные воспоминания о процессе над поджигателями рейхстага. Элзер был отправлен в концлагерь Заксенхаузен, потом в Дахау. Там он оставался до 1945 года. Помещенный в барак для особо опасных заключенных, он имел в своем распоряжении столярную мастерскую, где мог делать все, что ему вздумается. Там он изготовил, например, цитру, на которой играл часами. Заключенные окрестили его «игроком на цитре». По любопытной случайности в концлагере Бест и Стивенс впервые встретились со своим «соучастником» Элзером. Тот рассказал им, что сделал бомбу по наущению каких-то двух типов, которые потом привели его ночью в «Бюргербраукеллер», чтобы установить устройство в выбранной колонне. Он поведал им также, что по указанию своих «сообщников» снабдил бомбу детонатором замедленного действия и еще одним, электрическим, который приводился «в действие простым выключателем на конце длинного провода, что позволяло произвести взрыв в любой момент». Хотя Элзер считал, что его бомба взорвалась от детонатора замедленного действия, гораздо вероятнее, что взрыв произошел от второго детонатора после ухода Гитлера и сопровождавших его высокопоставленных нацистов.