– Марта! – заорал я и для верности бухнул в гонг. – Мария! Эй! Тащите мне мирской прикид, и сами оденьтесь поприличнее, не как хабалки. Мы желаем прогуляться перед сном.

Звонить с домашнего телефона я, конечно же, не собирался. Вдруг к моей линии прилепился какой-нибудь тихарь? Людям свойственно шпионить за богами в надежде поживиться нашими ноу-хау. Один раз это даже удалось. В древности. Пока те же геймеры с Олимпа подсуживали кто ахейцам, кто троянцам, один парень-полукровка взломал корпоративный сейф и увел рецепт горючего для зажигалок. Правда, у Нектария Светоносного поживиться особо нечем, кроме дизайна хламид, но интерес контор разной глубины бурения бог мог унаследовать у человека…

Сестры притащили из моего гардероба черную утепленную косуху и темно-синие вельветовые джинсы, а сами имели глупость нарядиться хоть и прилично, но, пожалуй, ярковато для этого времени суток. Из-за чего мы дважды вляпывались в мелкие неприятности.

Первый раз я, выйдя из вестибюля метро, где покупал телефонную карту, обнаружил возле Марты и Марии какого-то небритого хмыря.

– Твои, что ли, девки? – спросил он, буквально раздевая сестер мелкими маслеными гляделками.

– Божьи, – отрезал я и в доказательство сунул прямо под его любопытный нос изящную гравировку «НС».

Поскольку гравировка была сделана на кастете, хмырь отстал.

Вторая неприятность поджидала нас возле телефона-автомата с тыльной стороны той же станции метро. Фонарей там было два, а типов с пьяными хамскими рылами – вдвое больше, чем фонарей. Эти четверо не стали прицениваться к Марте и Марии. Они пожелали бесплатно завоевать их симпатии в нечестном поединке со мной.

Неужто я выгляжу как сутенер? Или для некоторых всякий мужчина в компании больше чем одной дамы кажется сутенером? Ну и дикость! Они что, красноармейца Сухова в кино не видели?

– Го-о-о-осподи, благослови! – в экстазе простонали сестры, выстраиваясь на пути чужаков.

Те заржали, а ведь зря. Из всех перпетуумов-мобиле двигатель религиозного фанатизма – самый вечный. Ни смазывать, ни чинить его не надо, ибо колесики-шестеренки приводит в движение энергия чистой веры, амортизации не подвластной и сияющей в веках.

– Благословляю, – разрешил я и отвернулся к таксофону.

Забыл сказать, что Марта с Марией, дав зарок оберегать своего бога, почти год прозанимались в самой дорогой школе телохранительниц и прошли полный курс то ли у-шу, то ли карате. Отметелить четверку нетрезвых дураков для них было не вопрос. Как-то у трех вокзалов они, помню, сразились с полудюжиной уличных кидал. Тем не понравилось, что моя божественная суть шесть раз подряд угадала, под каким из наперстков – шарик.

Словом, участия в разборке от меня сейчас не требовалось. Победа и так была за мной: я мог даже не оборачиваться на звуки резких ударов, болезненных воплей и быстро стихающего топота. Драка сестрам всегда удается лучше, чем ведение домашнего хозяйства.

– Все в порядке, о Нектарий, – вскоре доложили Марта с Марией, возникая передо мной. Вид у них был счастливым, а голоса умиротворенными, как после хорошего бдения во славу Света.

У меня же, наоборот, ничего в порядке не было. Я так и не сумел дозвониться до Максима Анатольевича Лаптева. Сколько ни набирал я семь цифр, слышал в ответ лишь бесполый голос автоматической девушки. Мне сообщали, что аппарат абонента выключен.

Вот чекистское отродье, мысленно ругнулся я. Когда не надо, они тут как тут. Как дело жизни и смерти, их хрен найдешь. Раз уж ты оставил богу номер мобилы, изволь держать трубу наготове. Ну а если архангелы тоже заведут моду отключать свои трубы? Эдак ведь и Судный День придется переносить.

– …Скажите, Максим, а зачем еще вытаскивать батарейку из телефона? – не выдержал, наконец, Школьник. Он уже полчаса косился на мой мобильник, который теперь лежал на столе внутренностями кверху. – Это что, профессиональная мера предосторожности? Я-то думал, достаточно его отключить.

Сердюк хрюкнул. Свой мобильник он просто оставил внизу в машине.

– Скорее, это такое популярное лубянское суеверие, – объяснил я. – Довольно бестолковое, кстати говоря. Считается, что сотовых операторов можно заставить переключать любой телефон, даже из нерабочего состояния, на режим «уха». Вроде как ты сидишь и болтаешь, а твой микрофончик в кармане твои же разговоры ловит и передает кому надо… Но это в теории. На практике такого обычно не делают – чересчур много мороки.

– В чем морока? – сразу уточнил любопытный Школьник. Ведущий телевизионной «Угадайки» предпочитал знать побольше, а угадывать поменьше. – Трудно их заставить или переключить?

– Заставить легко, – ответил я. – Намекнуть, к примеру, на пересмотр лицензии по вновь открывшимся обстоятельствам. Да и микрофон активизировать с пульта, в принципе, дело техники. Другое дело, Лев Абрамович, что никому неохота этими игрушками заниматься. Качество сигнала паршивое. Когда человека берут в плотную разработку, то, с мобильником он или без, ему никуда не деться от микрофонов. И дистанционных, и стенных «жучков». А слушать телефоны всех граждан подряд даже технически невозможно. Тотально бдить – на это в нашей бедной стране ни мощностей, ни кадров не хватит. Обычно у нас пользуются случайной выборкой, то бишь методом тыка…

Сердюк, молчавший уже минут двадцать, не мог упустить случая.

– Тут, главное, когда говоришь по телефону, избегать всяких там опасных слов, – важно ввернул он, – типа «бомба», «покушение», «взрывчатка», «героин» и так далее. Компьютер, который ведет поиск, на них нацелен в первую очередь. Но бандюги, Лев Абрамыч, они ведь тоже кое-чего кумекают: опасные слова в разговоре заменяют безопасными. Поди пойми! А в ловушку – это я еще по Безпеке помню – попадают сплошь не те. Деятели кино, скажем.

– Правда? – удивился Школьник.

– Киношники чаще всего и влетают, – подтвердил я. – Был такой сериал по ТВ, «Досье Дубровского». Не видели? По мотивам Пушкина, но как бы в наши дни. Всякие бизнес-разборки, олигархи, наезды, маски-шоу, заложники и красавица Маша, натурально, из ФСБ… Ну и по ходу съемок режиссер со сценаристом любили по телефону поболтать, кого из героев им лучше пристрелить, кого взорвать, где что поджечь, куда спрятать оружие… Естественно, доболтались. Ключевых слов – просто зашкалило, оба однажды попали в утреннюю выборку, а дежурному прапорщику с бодуна втемяшилось: вот они, гнезда мирового терроризма! Хватай гадов тепленькими и сверли дырочки в погонах!.. Поднял тревогу. К тем к обоим понаехала уйма спецназа. Всех, кого нашли, вытащили во двор, положили мордами в снег – включая народного артиста Ульянова… Скандалище, словом, вышел жуткий. Наш генерал потом сам ездил каяться на «Мосфильм», к съемочной группе…

Услышанная история разбудила в душе Сердюка мильон соблазнов. Из него полез попритихший было боевой задор.

– Эту детективщицу, как ее, Таисию, тоже бы могли принять за террористку, – кровожадно размечтался он. – Макс, а давай на нее завтра ваших натравим? И не надо думать, куда ее девать. Утреннюю «Угадайку» она отмается, а потом ее – бах! руки за голову! – и в общую камеру. Плацдарм свободен, да и тетке пойдет на пользу. Я слыхал, наши классики все сидели: и Шевченко срок мотал, и Хвылевый, а Лазарчук тот вообще из кандалов не вылезал, и даже когда его домой отпустили, с собой их унес…