таить, признать, что о неприятностях и успехах дочери, когда она была ребенком, о ее переживаниях, когда она стала подростком, я знаю очень мало. Даем ли мы детям понять, что расти, обучаться новым умениям и навыкам, добиваться уважения своих сверстников и взрослых – действительно тяжелая и напряженная работа? Или что мы уважаем и восхищаемся ею настолько, чтобы понять к концу дня, что дети тоже бывают такими же, как и мы, усталыми и разочарованными, взволнованными и торжествующими?

Акцентировать внимание на положительном – еще одно правило, которое может быть полезным для родителей. Нашим детям пришлось бы быть глухими, слепыми и тупыми, чтобы не знать, что в их поведении нам не нравится, но часто ли мы говорим им о том, как мы гордимся их успехами? Хвалим ли мы их за те признаки взросления, которые на нас производят сильное впечатление? И самое главное, понимаем ли мы, что они ведут себя самым несносным, самым невероятным образом, когда на самом деле они хотят вести себя хорошо, жаждут, чтобы их любили? Почему бы не успокоить их, сказав, что вполне естественно вести себя по-детски, когда ты ребенок, что мы понимаем, что они делают все для того, чтобы вырасти, и что это нелегкий труд, успехов в котором можно добиться только методом проб и ошибок?

Юмор еще один неоценимый помощник в воспитании в период болезненного взросления. Когда сын приходит домой и начинает подражать своим невоспитанным приятелям, отвечая на наши вопросы: «Ну и что? Не ваше дело!», а иногда и нецензурными декларациями, заявляя о собственной независимости, мы можем обижаться и сердиться, морализировать и наказывать, но лучше, если мы пошутим, сказав: «Сынок, не начинаем ли мы грубить?» Если эти слова произнесены с улыбкой, они несут столько же информации о его плохом поведении, сколько ее заключено в бесконечных родительских проповедях, а иногда даже больше.

Боясь потерять контроль над детьми, мы чересчур сосредоточиваемся на поверхностных и незначительных проявлениях их борьбы за независимость. Показав ребенку, что его сообщение дошло до нас с помощью смеха, шутки или игры слов, мы достигнем куда больших результатов, чем если будем сердиться. Ни один из детей, которых я знала, никогда не воспринимал юмор как отказ взрослого от своей власти или как разрешение делать все, что захочется. Совсем наоборот. Подростки хорошо знают, что они дети и что бразды правления в руках у нас, взрослых. Вот почему они нам не повинуются.

Большинство детей, с которыми мы живем или работаем, восхищаются нами и уважают нас. Они хотят в конечном счете быть на нас похожими, совершенно точно знают, какую позицию мы занимаем и в чем, по нашему мнению, сущность достойных отношений между людьми. Милые, нормальные, здоровые, чудесные, хотя нередко надоедливые и раздражающие нас, ребята должны испытывать на прочность нас и себя, чувствовать и вести себя как дети, которые должны учиться медленно, но верно тому, как владеть собой и поступать достойно.

Они сводят нас с ума, но в то же время они восхитительны, несмотря на порванные носки, нечищеные зубы, неубранный мусор, они удивляют нас, спеша помочь в беде, демонстрируя чуткость и такт в сложной ситуации, выполняя сложный и оригинальный научный проект, проявляя сентиментальность при воспоминании о прошлогодней поездке всей семьей за город.

Беспокойство же по поводу усиления антиобщественного поведения молодежи оправдано, но не оправданы истеричные, безосновательные предсказания, что от этого поколения не стоит ждать чего-то хорошего. Когда ребенок грубо отвечает вам, а сосед удивленно поднимает брови, сдержитесь, не делайте ему замечания. Ребенок не обижен, не обделен, но жаждет признания и привязанности, стабильности и безопасности любящей семьи. Он – ваш ребенок, который знает, что вы его любите и уважаете, и глубоко чувствует, что вы ждете от него взаимности. Этот порой непослушный, часто неаккуратный, иногда противный мальчишка станет когда-нибудь зрелым, ответственным и независимым взрослым. Это, я вам обещаю, случится очень скоро.

О «правильных» наказаниях

Кэти было семь лет, и мы с ней дразнили друг друга. «А вот если бы я ударила тебя по носу, – говорила она, – что бы ты сделала?» Мне пришлось придумывать какое-то сверхъестественное наказание вроде: «Я бы упаковала тебе завтрак и послала бы на Луну». Кэти дурачилась и заводилась все больше и больше. Я чувствовала, как возрастает напряжение, и подумывала о том, как бы кончить игру, когда Кэти сказала: «А что бы ты сделала, если бы я так громко крикнула тебе в ухо, что оно лопнуло?»

Не раздумывая, я ответила: «Я думаю, я бы послала тебя в твою комнату, чтобы ты часок отдохнула».

Лицо Кэти помрачнело. «Теперь ты играешь не по правилам, – сказала она, – потому что это хорошее наказание».

«Ты права, – заметила я. – Это не смешное наказание, потому что это то, что тебе нужно».

«Ты глупая, – сказала Кэти. Затем робко и с видимым облегчением добавила: – Я думаю, я притворюсь, что я маленькая, и немножко посплю».

Я посещала семью Кэти, потому что ее старший брат только что умер. Это было первое столкновение девочки со смертью, и она восприняла ее как большое горе. Шестнадцатилетний Джон был ее кумиром, он попал в автокатастрофу, и его не стало. Ряд событий, которые последовали за этим, довели Кэти до крайнего нервного истощения. Ей нужен был взрослый, который помог бы сделать то, в чем она больше всего нуждалась: на время переключить ее внимание, отвлечь от мрачных мыслей.

Я была потрясена, насколько четко сформулировала Кэти основную предпосылку воспитания. «Хорошее наказание» – это то, что помогает человеку расти. В последнее время взрослые склонны настолько запутывать проблемы человеческого общения, что нередко сами заходят в тупик. Наблюдая это в течение многих лет, я стала чувствовать раздражение по отношению к людям, которые торопились возложить всю вину за не такие уж и пустяковые страдания некоторых наших подростков на то, что их воспитывали во вседозволенности. Не находя ответа на тревожную реакцию молодых людей, на тревожные и непростые проблемы нашего времени, мы ищем козла отпущения, которого можно было бы обвинить во всех грехах. Вместо того чтобы понять вопросы, которые будоражат наших детей, помочь им разобраться в них, мы говорим, например, так: «Это штучки доктора Спока привели к тому, что они выросли такими».

Это всего лишь трусливая уловка. Ни доктор Спок, ни какой-либо иной уважающий себя специалист по детскому развитию никогда не предполагал, что детям нужна полная свобода, что они смогут с ней совладать. Нашей целью было найти лучшее средство, чтобы помочь детям взрослеть.