– Ариэллу Блум пять раз ударили ножом в область груди и живота. Один из ударов попал в сердце. Она должна была умереть очень быстро.

По крайней мере, у Прайора было хорошее чувство паузы, и он позволил присяжным как следует рассмотреть фото Ариэллы на экране. Дал всем возможность в красках представить, как она умирала. Он прекрасно знал, что разгневанные и негодующие присяжные выносят вердикты не в пользу подсудимого в девяти случаях из десяти.

– Тела жертв были осмотрены Шерон Морган, судмедэкспертом – и непосредственно на месте преступления, и в морге. Вас поставили в известность о результатах этих осмотров?

– Да, медэксперт вызвала меня в морг, когда обнаружила кое-что в самой глубине ротовой полости Карла Тозера.

– И что это было?

– Банкнота достоинством в один доллар. Ее сложили в виде бабочки, а потом еще вдвое и поместили в рот Карлу Тозеру.

Помощник Прайора с пультом от проектора уже подсуетился, вызвал на экран фото купюры. По толпе пробежали шепотки. Все это было для них внове. Ничего из этого не было ни в газетах, ни по телику. На стальном столе лежало странное оригами в виде крылатого насекомого. С тенями под крылышками. Я заметил, что на уголках банкноты проглядывают несколько каких-то пятен – может, слюна, а может, и кровь.

Знание о том, что эта штуковина была найдена во рту у мертвеца, порождало какое-то потустороннее чувство – жутковатое насекомое, красивое и зловещее, словно вылупившееся у него внутри.

– Эта бабочка тоже была исследована экспертами, детектив?

– Да, я попросил криминалистов подвергнуть ее полному анализу. На этой купюре мы нашли два разных образца ДНК. Первый ДНК-профиль принадлежал какому-то другому лицу и представлялся не имеющим никакого отношения к данному преступлению. Аномалией. Не обладающей особой важностью. А вот что важно, это что эксперты обнаружили на этом долларе отпечатки пальцев подсудимого. Большого пальца – на лицевой стороне банкноты, частичный отпечаток указательного пальца – на обратной. На том же участке купюры, где находился отпечаток большого пальца, криминалисты обнаружили генетический материал, по-видимому, оказавшийся там в результате прикосновения этого самого пальца, – пот и кожные клетки. Этот образец ДНК полностью соответствовал профилю подсудимого.

Эта последняя фраза произвела в зале эффект ударной волны. Не последовало ни возбужденных переговоров, ни громких восклицаний. Воцарилась мертвая тишина. Никто не шаркал ногами, не шуршал бумагами, не кашлял и вообще не издавал никаких звуков, которые ожидаешь услышать от большой, сгорающей от любопытства толпы.

Потом тишину нарушил женский плач – какая-то дама зарыдала, прикрыв лицо руками. Явно кто-то из родственников. Наверное, мать Ариэллы. Я не стал оборачиваться. В такие моменты лучше оставить человека наедине с самим собой.

И Прайор идеально все разыграл. Стоял совершенно неподвижно, позволяя отзвукам материнского горя проникнуть в голову каждого из присутствующих в зале. Все в нем были явно потрясены. За исключением лишь одного человека – того репортера из «Нью-Йорк стар», Пола Бенеттио. Тот сидел, сложив руки на груди, в ряду кресел прямо за столом обвинения, и на показания Андерсона никак не реагировал. Наверное, все и без того знал.

Когда тишина стала уже неловкой, Прайор решил, что выждал достаточно, и вновь заговорил:

– Ваша честь, мы обязательно вызовем и эксперта, проводившего все эти исследования, естественно.

Гарри кивнул, и Прайор опять перешел к делу.

– Детектив, вы ведь разговаривали с обвиняемым на месте преступления, верно?

– Да. У обвиняемого была кровь на свитере, тренировочных штанах и на руках. Он сказал мне, что вернулся домой около полуночи, поднялся наверх и обнаружил свою жену и начальника охраны мертвыми у себя в спальне. А потом добавил, что пытался реанимировать Ариэллу, после чего позвонил в «девять-один-один».

Прайор крутнулся на месте и ткнул пальцем в одного из своих помощников, который тут же подхватил пульт и нажал на кнопку.

– Сейчас мы проиграем этот звонок в экстренную службу. Я очень хочу, чтобы все внимательно послушали.

Эту запись я уже тоже слышал, а вот присяжным предстояло ознакомиться с ней впервые. Тогда я решил, что этот звонок должен укрепить позиции защиты. Голос и речь Бобби звучали как у человека, который только что обнаружил свою жену мертвой, и это стало для него огромным потрясением. Паника, недоверие, страх, горе – абсолютно все это было в этом голосе на записи. Найдя на своем лэптопе расшифровку, я стал параллельно читать с экрана.

Диспетчер: Экстренная служба «девять-один-один». Вам нужна помощь пожарных, полиции или медиков?

Соломон: Помогите… Господи… Я нахожусь в доме двести семьдесят пять по Западной Восемьдесят восьмой улице… Моя жена… По-моему, она мертва. Кто-то… О боже… Кто-то убил их!

Диспетчер: Отправляю к вам полицейский наряд и «скорую». Успокойтесь, сэр. Лично вам грозит какая-нибудь опасность?

Соломон: Я… я… не знаю.

Диспетчер: Вы сейчас находитесь в доме?

Соломон: Да, я… я только что нашел их. Они в спальне. Они мертвы!

(звуки плача)

Диспетчер: Сэр? Сэр? Сделайте глубокий вдох. Мне нужно, чтобы вы сказали мне, нет ли, по-вашему, в данный момент кого-то еще в этом доме.

(звон бьющегося стекла, кто-то спотыкается)

Соломон: Я здесь. Ох, я еще не проверял… Вот черт… Пожалуйста, немедленно пришлите «скорую»! Она не дышит…

(Соломон роняет телефон)

Диспетчер: Сэр? Пожалуйста, возьмите трубку. Сэр? Сэр?

– Разговор длится считаные секунды. Детектив, перед тем как впервые появиться на месте преступления, прослушивали ли вы запись этого звонка? – спросил Прайор.

Мне не понравилось то, к чему он мог подводить.

– Нет, не прослушивал, – ответил Андерсон.

Я тронул Бобби за руку.

– Бобби, разговаривая с диспетчером, вы вроде как споткнулись, и что-то опрокинулось и разбилось. Что это было? – прошептал я.

– Гм, попробую вспомнить… Точно не могу сказать. Наверное, я сбил что-то с прикроватного столика. Я не обратил внимания, – ответил он затухающим голосом, когда вновь окунулся в тот момент, оказавшись в комнате с двумя мертвыми телами.

Открыв на экране лэптопа фото с места преступления, я принялся их быстро просматривать, выискивая прикроватный столик. На одном из снимков его можно было разглядеть более-менее целиком. На полу рядом с ним лежала картинка в рамке с разбитым стеклом. Наверное, Бобби смахнул ее, даже не заметив этого, – неудивительно при подобных обстоятельствах. У меня было нехорошее чувство, что Прайор может предложить альтернативную версию источника этого звука.

– Детектив Андерсон, прокомментируйте присяжным фотографию под номером семнадцать, – попросил Прайор, пока помощник вызывал ее на экран.

Это был снимок коридора второго этажа, с перевернутым антикварным столиком и разбитой вазой под задним окном. Я понятия не