Август. Чертов блондин, она едва-едва решила, что он благополучно покинул ее мысли. Почти совсем. Почти без следа. Он, словно щадя ее чувства, редко появлялся в офисе, отправляясь из одной поездки в другую и даже не заговаривал о том, чтобы кто-то из них двоих сопровождал его. Так что же это было на самом деле? Хороший разбег, чтобы потом вот так нагло, в своем фирменном стиле, ворваться и обратить на себя всё внимание? Снова мучить ее и наблюдать сверху, слегка прищурившись, разомкнув губы - от садистского удовольствия?

Она боролась с этим как могла. Но в голове то и дело всплывали воспоминания, которые она еще пару дней назад, вроде бы, успешно утопила в трясине тревог, работы и мыслей о Кире. Но именно эти самые мысли о Кире и давали слабину в ее обороне: это был ненадежный щит, который то отвлекал ее сильнее, чем что-либо другое, то, наоборот, бросал в гущу воспоминаний. Кир делал это невольно то словами, то жестами. Винить его в этом было невозможно – слишком уж они с Августом были связаны в ее голове. Он и сам совершал какую-то внутреннюю борьбу. Искра это чувствовала очень остро, как человек, бросивший курить, чует запах сигарет из уст собеседника.

Искра допила остывший кофе и вернулась к работе. Это тоже неплохо отрезвляло, все-таки работы было слишком много, чтобы совсем раскиснуть: от нее зависели люди, все ждали ее решений, помощи, результатов. Только под конец дня Искра по привычке обновила страницу с почтой, на случай какой-нибудь неожиданности.

Непрочитанным осталось только одно безымянное письмо, пришедшее еще утром и благополучно позабытое. Искра открыла его, смахивая мелочи со стола в сумку и печатая в скайпе Киру сообщение, что уже выходит. Она была уверена, что это письмо – просто какой-нибудь пятиминутный пустяк или спам[9].

Но содержимое письма заставило ее забыть про свои планы. Это не был спам, оно точно адресовалось ей, хотя ни одного имени не было названо. По сути, это было даже не письмо, а папка с двумя десятками прикреплённых изображений. И всего две строчки послания.

«Ты не знаешь, с кем ты связалась. Уйди от него, пока не поздно»

Искра, хмуря лоб, прокрутила мышью в нижнюю часть письма. Там уже успело загрузиться несколько фотографий, не слишком хорошего качества, явно снятых кем-то на сотовый телефон. Но при этом изображение было достаточно четким, чтобы сомнений не оставалось: на фотографиях точно был изображен Кир. На первом снимке он сидел за столиком в каком-то ночном клубе в компании двух девиц в мини: одной он положил руку на колено, второй шептал что-то на ухо. На столике перед ними хорошо был виден рассыпанный белый порошок и пара кредиток. На другой фотографии Кир был запечатлен в жарких объятиях с какой-то дамой, лица которой не было видно из-за копны красных волос. На следующей парочке фотоснимков Кир был застигнут за легким петтингом с юношами. Далее шла целая серия фотографий, на которых Кир стоял у барной стойки, и на нем висла молоденькая девочка – Искра могла дать руку на отсечение, что ей было не больше четырнадцати лет. На одном из фото девочка, словно голодный птенец, открыл рот, а Кир держал пальцами какую-то таблетку у ее лица. Похоже, что все фотографии были сделаны в одном и том же заведении, но в разные дни, судя по тому, что Кир был на них одет по-разному.

Искра резко дернула мышью вверх, чтобы закрыть письмо: видеть всё до конца у нее не было никакого желания. Стрелка мыши, как назло, ускользала и дергалась, никак не желая попадать на заветный крест. Не выдержав, Искра просто пнула носком туфли кнопку перезагрузки и зажмурилась. Проклятый Август. Мог бы прикрепить эти фотографии и к первому своему письму, к чему эта пустая конспирация.

В этот момент к ней заглянул Кир. Он уже надел куртку и крутил на пальце ключ от машины, готовый ехать.

- Ты идешь?

Искра медленно кивнула.

- Да, минуту...

Странно, но она почему-то именно сейчас вспомнила свою радость, когда с наступлением холодов Кир пересел с мотоцикла на внедорожник. Искра сразу стала его постоянной пассажиркой. Он возил ее повсюду: закупаться в магазин, решать какие-то бумажные дела для развода, пару раз он даже сам, без нее, ездил за Кларой к няне. Однажды утром, когда Кир, как всегда, заехал за ней, Искра обнаружила на заднем сиденье новое детское автокресло веселенького розового цвета. Благодарить его было излишним: Кир считал это обычным делом, даже не подозревая, как это много для нее значило. Это был очередной его шаг вперед: Кир легко завоевал сердце Клары, задаривал ее игрушками, а теперь дал ясно понять, что в его жизни для них обеих отведен особый уголок. Он казался Искре таким сказочным, что она и думать забыла о его прошлом.

Она подняла на него глаза поверх монитора. Кир задумчиво осматривался по сторонам, словно это не он проводил тут минимум час каждый день. Когда он нетерпеливо посмотрел на нее, она сразу перевела взгляд на свой монитор: там снова автоматически начала загружаться почта.

- Что-то важное? – спросил Кир.

- Нет, - честно ответила Искра, вставая из-за стола, - ничего там важного нет. Пойдем.

Глава 24

По воскресеньям, когда Искра безоговорочно вся принадлежала Кларе, они обязательно, какая бы ни была погода за окном, выбирались куда-нибудь в город. Всякие кукольные театры им быстро надоели. С наступлением холодов аттракционы закрылись, в цирке и в кино не было ничего нового, и Искра ломала голову, куда бы им еще пойти, когда на помощь пришел Кир. Он организовывал то поездки на лыжную базу, то в дельфинарий, а однажды даже договорился и отвел их гости к частному коллекционеру старинных кукол – Клара долго ходила под впечатлением.

Искра каждый такой поход воспринимала, как и дочь, словно большой праздник. Хотя она и виделась с Киром каждый день, но по-настоящему побыть вместе они могли только в эти дни. А так… она долго еще не могла привыкнуть к тому, что подняв голову от компьютера, видела перед собой только голую стену. Кир, похоже, тоже скучал без нее. Несмотря на его протесты, ему вернули в помощницы Катю, которой он мог доверить только заказ пиццы, и которая теперь ужасно раздражала его своим жеванием жвачки. В итоге, он тоже кое-что преобразил в своем кабинете: заказал стеклянную перегородку и организовал некое подобие приемной, которую нарек «предбанником» и посадил Катю там. Искра подшучивала над ним, что теперь он прямо как Август, но Кир не соглашался, ведь его кабинет был виден, как на ладони, а в кабинет Августа можно было заглянуть, если только лечь на пол в приемной и заглянуть под дверь, да и то, многого не увидишь.

Искра не могла с ним не согласиться: Август, как краб, был полностью закрыт от внешнего мира в своем панцире. И если раньше хотя бы Кир имел доступ в его жизнь, то теперь и он не знал, что творится за его дверью. Иногда Искра отваживалась спросить у Кира что-нибудь о его лже-брате, но почти никогда не получала ответа, который бы ей что-то дал. Тайком от Кира она еще несколько раз пересматривала присланные фотографии, раздумывала, рассказать ли ему о выходке Августа. Но не стала. А первое письмо… его она даже не решилась перечитать снова. Она понимала, что это всего лишь испытание, которое он ей подстроил: разочарование в Кире и соблазнительное напоминание о своих ласках. Нет. Ее этим не возьмешь. Она верит Киру и останется с ним. И Август скоро поймет, что испортить их отношения у него не получится: Искра может дать Киру то, что он не даст никогда: настоящую семью. А не жалкое подобие и притворство.