– Что скажешь, Горго? Почему ты не хочешь решить дело миром? Наказать сына и оплатить курицу?

– Госпожа, да кто будет слушать эту скандалистку?! Вечно она придирается, просто завидует моему богатству! Конечно, у меня есть слуги, а она работает сама! Но ведь это не моя вина, госпожа?

«Богатейка» смотрела на «плебейку» с легкой насмешкой и презрением. Я обратила внимание на стоящих за ними мужчин и женщин.

– Кто из вас староста деревни?

Вперед выдвинулся тучный пожилой мужчина, низко поклонился – думаю, оценил охрану. Потому что одета я была совсем просто, да и макияж не наносила, только чуть зачернила веки – это действительно защищало от слишком яркого солнца.

– Пресветлая госпожа, прости, что нарушили твой покой. У Асо нет доказательств, но она кричит и скандалит, как богатая! Я не велел тревожить тебя, но разве женщину удержишь! Она бежала сюда так, что мы не могли угнаться! Прикажи ей уйти, прекрасная госпожа, а уж мы сами разберем такую мелочь!

– Почтенный, возможно, ей эта курица ценнее, чем богатой. Где ребенок, который украл курицу?

Толпа чуть раздвинулась и вперед вытолкнули мальчишку. Лет семь-восемь, в набедренной повязке, но с уже подкрашенными глазами. Юный богатей сделал жалобную мордочку и выглядел совершенно невинно. А вот говорил он так, что становилось понятно, что наказания он не боится совсем. Да и поклон его, надо сказать, был далек от почтительности.

– Как зовут тебя?

– Рахот, госпожа.

– Зачем ты украл курицу? Ты голоден?

– Она врет, госпожа! – он ткнул рукой в сторону Асо.

Я обратилась к внимательно следящими за разговором крестьянам:

– Кто-то может подтвердить слова Асо или мальчика?

Вперед попыталась выдвинуться еще одна женщина, но два довольно крепких мужчины как-то незаметно сдвинулись и перекрыли ей путь. Забавно… Похоже, что кто-то все же видел «преступление».

– Хасем, помоги женщине подойти… Да-да, вот той самой, что стоит за спиной у этих мужчин.

Хасем просто посмотрел на них и они, невольно, шагнули в стороны. Женщина была совсем молода, лет шестнадцати-семнадцати, но уже на большом сроке. Она немного запыхалась и до сих пор не отдышалась.

– Говори!

– Госпожа, я пришла к тете Асо потому, что моя рассада огурцов не прижилась. Она обещала отдать мне лишнее…

– Что ты видела?

– Мы пошли к огороду, а курятник стоит в самом начале. И оттуда выскочил сын госпожи Горго и в руках у него была живая курица… И он свернул ей шею, глядя прямо в глаза тете Асо…

Я посмотрела на старосту:

– Что скажешь, уважаемый?

– Госпожа, обычные женские дрязги… Зачем бы мальчику делать такое? Да еще на глазах у свидетелей?

– Сейчас узнаем. Хасем…

Хасем подошел к мальчишке, крепко схватил его за предплечье и бросил к моим ногам. Аккуратно, надо сказать, бросил – он привык возится с подростками. А еще он достал свой меч…

Минута тишины и первой заорала-заголосила Горга, а потом к ней присоединилась и Асо:

– Госпожа, помилуйте! Да она все выдумала! Госпожа, он совсем мал! Я выдумала, выдумала… Я все выдумала…

Асо, кажется, готова была поклясться, что выдумала.

– Молчать! – зверски рявкнул Хасем.

В установившейся тишине все слушали, как рыдает и кается малолетний шкодник:

– …а-а-а… больше не буду… она меня поймала за ухо! Я и решил, что отомщу…

Он размазывал по лицу пыль пополам со слезами. Зрелище, надо сказать, не для слабонервных. А крестьяне, стоя за чертой воинов охраны, выглядели так, как будто земля под ногами разверзлась. Кто-то даже робко сказал из толпы:

– Великая госпожа, это же просто курица, помилуйте его…

– Староста! Ты слышал слова Рахота? Что полагается за кражу?

– Я прикажу выпороть его мать, госпожа! Обещаю, обязательно выпорю!

Я подняла руку и установилась тишина… Выпорю мать… Забавная мысль.

– Староста, у ребенка есть отец?

Староста замялся. Я удивилась и не поняла, а в чем собственно, дело-то? Повторила:

– Отец есть?

Из толпы вышел крупный мужчина. И одежда не рабочая, да и ускх на шее. А самое интересное, что был он со похож старостой один-в один… Понятно.

– Староста снимается с должности. По пять плетей равно и отцу, и матери, за появление его на свет отвечают оба, воспитывать должны оба, наказаны будут оба! Курицу оплатить в тройном размере. Управляющего сегодня ко мне после обеденного времени. Все поняли? Да, кстати уж... Старосте, за укрывательство и попустительство оплатить Асо еще десять кур. Деньгами или зерном, при свидетелях!

Падение крестьян на колени было вполне ожидаемым. Спорить никто не рискнул. А я, вечером, устрою головомойку этому управляющему… Ишь, развел тут…

Только вот вечерний разговор с управляющим натолкнул меня на некоторые мысли. И были они гораздо важнее, чем наказание семье старосты...

Звали управляющего Иопад. Невысокий, сухощавый, уже в возрасте. Черный парик с несколькими косичками, скромный ускх, зачерненные веки. Кто я такая – он не знал, зато прекрасно понимал, что войска фараона абы кого охранять не станут, потому почтителен был и любезен.

Особо лезть в управление поместьем я не считала нужным. Здесь не самые богатые земли, окупается оно, не голодают люди, ну а остальное – не мое дело. А старосту приказала сменить только потому, что не хотела, чтобы крестьяне проклинали владельцев. И Имхотеп и Идо служили честно, так что от меня не убудет – потратить на них вечер.

– Скажи, Иопад, вот такие истории, как случилась сегодня, часто бывают?

– Нет, прекрасная госпожа. Люди здесь тихие, мирные, от торговых путей и богатых земель мы далековато. А такие дрязги между женщинами – они везде бывают.

– Почему ты раньше не поменял старосту? Ведь явно покрывает свою родню. Да и выглядит сильно богаче остальных. Уверен, что он не ворует?

– Старосту, госпожа, я стараюсь менять раз в пять лет. Кого не назначу – так и начинают… Ну, понимаете, да? Так что хоть как, а через год я бы поменял его. Этот метод мне сам господин Имхотеп и посоветовал.

Понятно. Ну, осталось выяснить одну мелочь и можно отпускать человека.

– Скажи, Иопад, а что полагается за кражу курицы?

– Прекрасная госпожа, так-то мы такие вопросы сами решаем, да и особо не воруют люди – все на виду друг у друга. А в городе, я знаю, могли бы и руку отрубить.

– За курицу?!

– За кражу, госпожа. За курицу присудили бы уплатить в трехкратном размере. А вот если своровать у храма или у фараона – тут дешево не отделаешься. Смотря, конечно, что и как, но могут и казнить. От судьи зависит.