О происхождении этого меча она знала не более самого графа, поэтому вполне спокойно отнеслась к тому, что он достался Рейну, а вот книга… Moдестуc в минуты откровения многое рассказал ей об этом раритете, и сейчас у Аманды крепла уверенность, что древний фолиант не может не быть причастным к случившемуся, хотя она еще не знала, что именно произошло у Лотара. Слишком много темного хранилось в этом манускрипте, слишком опасно было это знание для простых смертных.

На душе стало тяжело — тучи сгущались и будущее постепенно казалось все более и более мрачным. Аманда даже удивилась — в последнее время все чаще она настраивается на минорный лад. Сердце подсказывало ей, что мирная жизнь закончилась.

Снова пришел на ум сегодняшний сон и требование графа, чтобы она послужила защитником его детям. Что ж, возможно, это ей и предстоит. Она знала одно, что бы ни ожидало ее впереди, что бы ни было уготовано ей судьбой, Рейна она станет защищать до последнего вздоха, до последней капли крови. Внезапно по телу пробежала знакомая дрожь и перед глазами вспыхнули давно не появлявшиеся туманные картины — давал о себе знать ее дар, о котором не знал никто, даже Эрих, — дар предвидения, неверного, нечеткого и размытого, но, несомненно, истинного. Большая часть того, что виделось ей сквозь эту все искажающую дымку, рано или поздно сбывалось.

…Рейн скачет верхом сквозь лесную чащу, она бежит рядом с его конем. Лицо графа смертельно бледно, а впереди маячит могучая спина другого всадника, и она почему-то знает, что это друг и что от их быстроты зависит и другая, тоже чем-то дорогая ей жизнь…

…Лотар, склонившийся над книгой, выкрикивает странные слова, а из обрубка его левой руки брызжет, заливая страницы, кровь. Со всех сторон к нему подступают неясные серые тени, от которых исходит угроза. И вдруг на плечо его ложится чья-то тяжелая, немыслимо огромная ладонь. На этой руке всего четыре пальца…

…Рейн валится с коня, она рвется ему на помощь, но в этот момент в бок ей вонзается стрела, глубоко, по самое оперение, и она видит, что земля стремительно бросается ей навстречу…

…Высокий мужчина рубится с Брюсом, а за его спиной, вжавшись в угол, стоит ощетинившаяся двумя кинжалами Вейра, и Аманда в бешенстве бросается в атаку, не обращая внимания на рвущую грудь сталь…

В дверь постучали — пришла ее горничная. Морок рассеялся столь же быстро, сколь и появился, оставив после себя лишь слабые воспоминания об увиденном — она никогда не могла запомнить деталей, — как будто сон наяву, ускользающий, неверный, обманчивый. Графиня верила, что, если бы она смогла лучше запомнить все мелочи этого видения, она сумела бы лучше подготовиться к грядущим событиям, а может, и вовсе их избежать — но увы, сколь ни пыталась она позже восстановить в памяти посетившие ее видения, всегда перед мысленным взором мелькали лишь неясные образы.

Аманда отказалась от привычного утреннего омовения, ограничившись лишь обтиранием тела влажной, смоченной в ароматической жидкости губкой, и потребовала побыстрее привести в порядок ее волосы — впереди отчетливо маячили мрачные события, и она собиралась побыстрее узнать, в чем дело.

— Три дня… — задумчиво проговорил Рейн и мрачно взглянул на гонца. Три дня… не так уж и много. Почему же вы подняли тревогу?

— Мой лорд, сэр Лотар, мой господин, сказал, что вернется к вечеру. Но он не появился ни вечером, ни утром…

— А знаком ли тебе такой повод для задержки, как женщина? — криво усмехнулся Рейн.

— О, мой лорд, сэр Лотар, он… он мало интересовался женщинами. Его влекли только старые книги. С одной из них он вообще не расставался, и в тот раз тоже…

— Значит, когда он уезжал, с ним была книга? — уточнила Аманда.

— Да, леди…

Рейн все же не стал слушать гонца до того, как его возлюбленная не смогла к нему присоединиться, за что она была ему очень благодарна. К тому же час уже не играл роли.

Лотар бесследно исчез — собравшись на очередную прогулку по горам, он привычно бросил слугам, что вернется к вечеру, и уехал в неизвестном направлении. Последнее время эти отлучки бывали достаточно часты, поэтому никто за хозяина не волновался.

Беспокоиться начали, лишь когда он не вернулся к утру, тогда же и начали поиски. Но на горных тропах плохо сохраняются следы.

Через двое суток безуспешных поисков было решено отрядить гонца к лорду Рейну. Парень скакал почти трое суток, останавливаясь лишь для недолгого сна, и, быстро проглотив что-нибудь съедобное, снова прыгал в седло. Сейчас он еле держался на ногах и тем не менее отчаянно настаивал на немедленной, несмотря на ранний час, встрече с лордом.

Со дня исчезновения Лотара прошло шесть дней.

Разумеется, не исключен случай, что сейчас он уже, целый и невредимый, сидит в своем замке и в очередной раз перечитывает свои драгоценные фолианты. Однако на душе у Рейна было тяжело, и Аманда выглядела непривычно мрачной.

— Ты можешь идти, — кивнул граф гонцу. — Отдыхай, мы с леди обсудим и сообщим тебе наше решение. Хант, Брен, вы останьтесь.

Когда дверь за посланцем закрылась, Рейн оглядел оставшихся в зале людей и задал вопрос, коротко и по существу:

— Ну?

После недолгого раздумья Брен, положа руку на меч, заявил:

— Думаю, необходимо отправить отряд на поиски. Пошлем лучших следопытов…

— Если они ничего не нашли, что же сможем найти мы? — с сомнением пожал плечами Хант, который, как все знали, не слишком-то любил верховую езду. Может, сэр Лотар уже вернулся в замок, а может, и сгинул. Что так, что так, наша помощь ему не требуется.

Взгляд Рейна уперся в Аманду.

— Высылать отряд, — резко заявила она, — и немедленно. Нельзя терять времени, хотя, боюсь, Хант прав, мы могли и опоздать. Не знаю, жив Лотар еще или нет, но…

— Жив, — коротко заметил Рейн.

Аманде очень хотелось спросить, откуда ему это известно, однако передумала — раз говорит, значит, знает, захочет — объяснит.

— Значит, надо ехать, — заявила она. Рейн встал.

— Выезжаем в полдень. Брен, ты поедешь со мной, Хант, на тебе остается замок. С нами поедут трое…

— Двадцать… — угрюмо перебил лорда Хант.

— Ладно, шестеро мечников. Отбери тех, кто получше. Хант поклонился и вышел.

Аманда медленно ехала по лесу. Лилия, ее лошадь, настороженно поводила ушами и заметно нервничала, но графиня мало обращала внимания на такие вещи. Лошади вообще ее недолюбливали и такое отношение благородных животных уже давно перестало ее беспокоить.

Лилия была с ней все эти годы и за это время научилась более или менее стойко выносить свою хозяйку. Впрочем, хоть и в меньшей степени, к ней привыкли и остальные лошади графской конюшни. Наконец лошадь замерла на месте, отказываясь идти вперед, и Аманда все же обратила внимание на странное поведение животного.