– Да поставьте «С» после номера. ГэГэ-3с, вполне нормально.

– Но там обычно модификация пишется. Могут не пропустить.

– Не пропустят – и бог с ним.

– Хорошо, с этим понятно. Есть еще заморочка: пришел приказ на подготовку к эвакуации завода. Времени дают две недели.

– Здесь ничего не могу сказать, приказ есть приказ, но работать вам в другом месте никто не позволит. Это если честно. От завода ничего не останется, он слишком маленький, чтобы кто-нибудь хоть пальцем шевельнул, чтобы его сохранить.

– По разнарядке завод отправляется в Ташкент, а ОКБ-301 в Новосибирск.

– Ну, сами понимаете, вас раздирают так же, как разодрали нас. Если хотите, могу подключить еще и генерала Кравченко, чтобы он убедил руководство, что эвакуация 84-го завода ухудшит ситуацию на фронте. Он что-нибудь из этой продукции получил?

– Две эскадрильи, почему вам четвертую так и задержали.

– Тогда пройдемте на радиостанцию и попытаемся связаться с ним.

Был вечер, и на шифровку генерал откликнулся почти сразу. Затем перезвонил по ВЧ. Петр ВЧ имел, но не имел в ней позывного, мог только отвечать на звонки.

Рассказали о ситуации. Он в Думчино, под Мценском, обеспечивает отвод войск Брянского фронта на вторую линию обороны. У Гудкова ему есть такой же подарок, но лететь под Мценск в одиночку он не решился.

– Я вас понял, дайте три дня, прилечу, и покажем машину «Самому». Петр, чем занят?

– В основном – дурью маюсь. «Коробочка» разорвана на две части, все «игрушки» остались на старом месте базирования.

– Плохо, очень плохо. У меня одна игрушка, и больше получить не могу.

– А у меня нет «барабанов», одни «дудки». Да еще и под колпаком у «кофе».

– Не позавидуешь! Что-нибудь обещают?

– Говорят, что коробку склеят полностью. Дело только за «игрушками». Жду.

– Не будем о грустном, увидимся. Позывной прежний у тебя?

– Да. У общего буква «У» впереди появилась, в радиограмме видели.

– Все, до связи, удачи.

Вышли из штаба, идем по улочке к столовой.

– Петр Васильевич, вы так и не сказали, понравилась машина или нет?

– Чисто ТТД? Конечно. А вот с оружием – перемудрили. Требуется два 23-мм орудия и одну БС-20 х 110. Или три БС-23. Но ящик одной сделать чуть больше, чем остальным, чтобы НИИ ВВС не приставало. Где-то двадцать выстрелов добавить.

– Пушка БС-20 уже прошла госиспытания, а «23» – только на них выставили. Я исходил из этих соображений.

– Это понятно, но этот боеприпас массово не выпускается, поэтому хода пушке не дадут, а 23х115 – использует развальцованную гильзу 14,5х114 и снаряд от серийной пушки. Это проскочит за милую душу. Физически у вас такие пушки есть?

– Имеются.

– Вот и замените все на один калибр, точнее, пришлите, а мы сами установим и проведем войсковые, вы только бумаги оформите, там кучу подписей собрать надо, а нам некогда.

– Ну, есть только одна проблема, как доставить.

– А мы вас подбросим до Стаханово. У нас сегодня все машины затребовали в Ленинград. Машина с вами вылетит раньше остальных, а потом догонит группу. Только распорядитесь, чтобы их подготовили к погрузке. Через Ленинград и доставим.

Михаил Иванович улыбнулся.

– Как у молодых все просто! Раз-два и в дамках.

– О, если бы так! Два дня назад нас тут всех расстрелять хотели. Спасибо добрым людям, что уберегли нас от гнева неправедного.

– А что так?

– Да победу не поделили с одним человеком. После войны расскажу. А по поводу машины? Я не ожидал ее раньше следующего года увидеть. Спасибо.

Борт с ним вылетел в Стаханово после ужина. Остальные транспортники вылетели через два часа. «Малышню» до самого отбоя мучили на тактике и в «радиоклассе», обучая нерадивых азам воздушного боя. С утра запланировали полеты с молодежью, перераспределив их между имеющимися инструкторами. В плановом задании ВВС фронта напротив 13-го полка стоят две буковки «П.Р.»: Переформирование. Резерв. Плановое топливо поступило.

Утром на «Пещерник» плюхнулись вторая и третья эскадрильи, с двенадцатью Ли-2, вывозивших матчасть, личный состав и запасные части с Ленинградского фронта. Одна беда: оставшийся на Балтфлоте Саша Хабаров уже отправил радиолокационный взвод и полковые радиостанции поездом в Селиверстово. Инженер полка поехал на станцию Балабаново предупредить о передислокации полка и сделать запрос на грузы в наш адрес. Поэтому в штаб фронта доложились, как есть, что ожидаем прибытие матчасти, ведем учебные полеты с вновь прибывшим пополнением. Приказов на вылет не последовало. И до 10.30 проводили облеты района и групповое пилотирование теперь для трех эскадрилий. После того, как сел и начал выгрузку последний из бортов, к Петру подошли два лейтенанта и капитан, причем с неавиационными петлицами, связисты. Капитан предъявил предписание, что направлен в в/ч 13821 для ввода в строй новой техники, а лейтенанты – для прохождения службы.

– А что за техника?

– РЛС «Наяда-БЛ», я – начальник испытательного центра завода имени Козицкого капитан Балтонис. У меня два письма, одно лично вам, а второе меня просили зачитать личному составу полка.

– Кто просил?

– Первый секретарь Ленинградского обкома ВКП(б) товарищ Жданов и заведующий общим отделом обкома партии товарищ Кузнецов. Письмо вам – от него.

Петр открыл письмо и озадаченно почесал затылок. Такой разговор был три недели назад, точнее, двадцать дней назад, когда решался вопрос о производстве РЛС в Ленинграде. Дело в том, что саму РЛС проектировали без него, по его наброскам, но самостоятельно. Тогда было решено с Бонч-Бруевичем, что слишком большое количество новизны в изделии вызовет отторжение у производственников, и проект «зарубят». Речь тогда шла только о том, чтобы пробить тему, найти заказчика, а агрегатно-магистральный метод вводить в конструкцию постепенно. Начавшаяся война отодвинула на задний план эти разработки для Петра, но оказывается, они шли и после смерти профессора. Петра достало то обстоятельство, что возможности доставить на новое место дислокации эту громадину возможно только железнодорожным транспортом, что если бы в Ленинграде на форте не оказалось бы РИФа, то неизвестно, чем бы кончилась эта эпопея. Ему требовался аэромобильный вариант локатора. Наброски, как это сделать, он показал Кузнецову и посетовал, что рановато ушел из жизни Михаил Александрович. Кузнецов поднял на уши всех и вся, нашел эту документацию, готовые и полуфабрикаты блоков. Одна станция была практически полностью готова в НИИ-9. Завод Козицкого, на котором производилась до войны РЛС, возобновил их производство, но уже не как «Наяду», а как «Наяду-Ленинградскую». Она разбиралась и собиралась свободно, помещалась в самолет Ли-2, понятное дело, что без автомобиля. В общем, конструктор «Сделай сам» для самых маленьких дяденек, играющих в войнушку. Первую станцию такого типа было решено подарить нашему полку. Поэтому нас и попросили выслать самолеты в Ленинград.