– Сильно задвинул, уважаю. Как же мало мы, бляха, знаем… – с горечью прошептал в наступившей тишине Спика, когда Виталий закончил.

Все молча глядели на угасающее пламя костра. Слышно было лишь слабое потрескивание углей и больших камней, которыми было обложено костровище. Я тоже не сразу нашёлся с ответом. И нужно ли отвечать? Новичок наш оказался не так прост, как это могло показаться поначалу… Хорошо он сказал, правильный человек.

Пожалуй, пора расходиться.

– Ну что ж, вот завтра и начнем узнавать, пойдём на юго-восток, – объявил я. – Раньше-то некогда было. Посмотрим, откуда солнце встаёт.

Кретова в темноте протянула руку и легонько сжала мне кисть. Ответил. Непонятный мандраж пробил тело, стало холодно. Ничего, в пути согреемся.

Быстрей бы. Настало время команчам услышать зов бизона.

– Похоже, что соскакивать будем здесь, на Водопое, – сказал Пикачёв, снимая кепку и почесывая коротко стриженый затылок. Бинокль он опустил на грудь, перед этим рассмотрев местность, лежащую справа от магистрали.

Я монокуляр не опускал. Да, похоже, что так, здесь и соскочим. Если, конечно, Кретова впереди не найдет ничего лучшего. Отличное местечко этот Водопой, хотя в последнее время крупные звери вроде косуль опасаются подходить близко к дороге. Это даже хорошо, водоём очистился.

К востоку от магистрали лежит небольшое, максимум восемьдесят метров в поперечнике озерцо с пресной и чистой водой, вытянутое с запада на восток. Озеро питается подземными источниками. Из него, сбрасывая излишек ценнейшего ресурса, вытекает ручеёк. Он давно размыл бы магистраль, поэтому берега укрепили как смогли и накрыли сверху толстыми стальными листами. Получился кустарный мостик, громыхающий под колёсами.

Сбоку от озера примерно на пять гектаров раскинулась полоса густого леса. Там растут настоящие деревья, а не просто большие кусты. Подобные островки серьёзной растительности достаточно редки в саванне. Наверное, здесь и боровая дичь водится, и зверьё мелкое. Далее к востоку начинаются практически непроходимые заросли колючего кустарника.

А вот и широкая площадка, на которой можно поставить подворье с большим домом. Здесь путники при поездках в Переделкино по традиции набирают родниковую воду.

Гравилёт уже возвращался с разведки. Зависнув рядом с открытой водительской дверью, группер чуть наклонилась и покачала головой.

– Впереди сходы хуже, неудобные для машины, – сообщила она.

– Ещё пару минут, – попросил я, продолжая внимательно изучать начало пути.

Главное сейчас – следы.

По отпечаткам протектора почти всегда можно определить, что за техника прошла, откуда и примерно когда она проехала. В саванне встречаются обширные участки с мягкой, даже рыхлой почвой, где оставленные следы ещё долго будут служить начинающему следопыту тренировочным пособием по выслеживанию конкурентов в деле поиска. Глянул, и можно точно сказать – человек прибыл в район на квадроцикле, мопеде или самоделке. Следов протектора на Жестянке очень мало, поэтому они сразу бросаются в глаза.

Что мы имеем? Не видать здесь никаких следов присутствия человека. Не было на берегах озерца никакой техники в обозримом прошлом, земля всё рассказывает. Это у несведущего могут быть отговорки про траву, ветра и дожди. Примятая трава выпрямится, новая прорастет, а вот сломанные ветки кустов и деревьев, как и вмятины в грунте от шипастого протектора внедорожной резины – они точно останутся. Ерунда всё эти дожди и ветра, в саванне хорошо отпечатавшийся след сохраняется очень долго. Да и не видать что-то у нас последствий затяжных дождей, способных за четыре летних месяца выгладить ландшафт. Не тот климат на Жестянке. Во всяком случае, на этой широте. Тем более что лето нынче стоит жаркое, сухое.

Есть и ещё одна хорошая новость – здесь расположены участки твёрдой почвы, так что основная задача заключается в том, чтобы не оставить следов при съезде, именно это может броситься в глаза. Саванна так всем надоела, что никто из редких путников по сторонам головой особенно-то и не крутит. А вот на обочине…

– Хватит глазеть уже, День, вяжите свои заметательные приблуды, – нетерпеливо распорядилась Ирина.

Привязанные позади джипа и прицепа пучки веток мы опробовали загодя. Хватает их метров на двести, потом рассыпаются. Тем не менее, этого достаточно, следов после такой затирки не разобрать.

Я включил передачу, и УАЗ с груженым прицепом аккуратно сполз с магистрали. Проехал ещё чуть дальше и остановился, выходя из машины. Ну что же, грунт годный, следы отпечатываются плоховато, нужно знать о них или вглядываться. Спика тем временем уже орудовал на дороге самой настоящей метлой и лопатой, а Кретова, поднявшись повыше, стояла, а по факту, висела на шухере. Бляха, мы сейчас действуем, как настоящие диверсанты, пересекающие государственную границу, дожили!

– Осталось только коровьи копыта к подошвам привязать, ага. Задом наперёд… – как оказалось, Спика подумал о том же.

– И вшить ампулу с ядом в воротник.

Представилось, что вот-вот сработает сигнальная мина, затем из-за дальней рощицы покажется техника маневренной группы погранцов. Проклятые шпионы постараются смыться, вот только автотранспорт у маневренной группы серьёзный, район они знают гораздо лучше, взаимодействие налажено. Сейчас послышится далёкое стрекотание подходящего к месту прорыва геликоптера, да не какого-нибудь, а вооружённого до зубов «крокодила» Ми-24. И тогда точно хана нарушителям, добро пожаловать в сибирские лагеря…

Чёрт, откуда я всё это знаю, до мельчайших деталей? Кем я был в прошлой жизни – шпионом или пограничником?

– Готово, погнали! – заторопился Спика, шумно захлопывая пассажирскую дверь.

– Как оно вышло?

– Как учили в разведшколе, – хмыкнул он.

Поначалу я двигался с осторожностью, может, несколько излишней. Ехал крадучись, по самому обрезу леса, а потом вдоль густых зарослей, куда можно нырнуть в любой момент, покажись на магистрали кто-то из посторонних. Затем показалась ещё одна роща, маршрут опять шёл вдоль очередной рощицы, состоящей из низкорослых деревьев, потом ушёл глубже в степь на пару километров, и лишь там группа начала постепенно сворачивать направо, пересекая обширную долину. Оврагов и ручьёв пока не попадалось. Кретова выполняла работу головного дозора грамотно, вовремя предупреждая о препятствиях.

Проехать по саванне гораздо проще, если следовать верным указкам звериных троп, так называемому «правилу лёгкого пути».

В какой-то приключенческой книжке я прочитал, что если вы в пустыне, наняв верблюда, дадите ему волю и не станете постоянно и по своему усмотрению корректировать курс, то животное пойдёт проверенным поколениями верблюдов древним путём – дорогой по низшим точкам. Датчики набора высоты у дикого зверя работают замечательно. Вот только путь к намеченной цели никогда не окажется кратчайшим. Клятый верблюд будет непрерывно петлять между еле заметных холмов, своей навигационной тупостью выводя вас из себя. Злиться не надо. Если вы, остановившись на ночь по указке того же верблюда, возьмёте в руки малую пехотную лопатку и копнёте вокруг, то, к своему изумлению, обнаружите остатки старых костровищ, сломанные костяные наконечники стрел, колотую глиняную посуду и прочие атрибуты традиционных стоянок караванщиков. Потому что верблюды всех веков идут именно таким треком…