Хороший вечер, отличная компания, все свои. Где-то прочитал: «Мужики могут вместе закадычно пить, могут жить под одной крышей, могут обсуждать женщин, фильмы и книги, но только совместное занятие настоящим мужским делом, с точки зрения женщин, часто бестолковым, указывает на реальную душевную близость».

Уплывающие в небеса призрачные струйки искорок, щедрые россыпи звёзд в ночном небе и общая обстановка спокойного корпоратива располагали к раздумьям и неспешной беседе.

– Эх, гитарцу бы сюда… – размечтался Ян.

– Где же её взять? А если достанешь, то молодняк отберёт, – ответил ему Мустафа. – У них страдальцев по рок-группе много.

– Кто же им отдаст? Я бы ни за что не отдал, – уверенно заявил шашлычник. Он у нас главный специалист по этому делу.

– Отдашь в течение получаса, – усмехнулся я. – Дед прикажет, и отдашь как миленький. Он у нас шибко заботится о юношестве в целом и о досуге подрастающей смены в частности.

– Гитару… Хотя бы укулеле добыть, – заметил Спика.

– Укулеле я в Переделе видела, продавали, – невозмутимо поведала Кретова, заставив мужиков посмотреть на неё.

– А чего не купила? – Ян даже привстал.

– Заявок не было. На гитары были, на укулеле нет.

– И мне, главное, не сказала, – проворчал Спика.

– О, господи… Ещё и ты играть умеешь? – ехидно спросила Кретова.

– Тут каждый первый неженатый – гитарист, – пояснил я, поддерживая Спику тычком в плечо. – Это народный инструмент холостых жестянщиков. И не проверишь.

– Говорят, что у сталкеров укулеле в ходу, самые понты, – к месту вспомнил Мустафа. – Жаль, что они ползут на полигон с другими инструментами.

– Захватить одного чертилу и обменять на укулеле! Не, а чё? Реальный вариант, – осенило Спику.

– Смело, – хмыкнула Ирка. – Мальчики, вы бы научились играть на чём-нибудь другом. На губной гармошке, например.

– Ир, а на флейте поиграешь? – робко попросил коллегу Мустафа.

– Не, ребята, тут же вся Пятисотка соберётся, – замахала руками немного смутившаяся Кретова. – А я от Деда втык получу.

– Готов, шашлычок, разбирайте, музыканты! – объявив о начале пиршества, Ян начал раздавать шампуры с обжигающим и восхитительно пахнущим шашлыком.

В антрацитовом небе Жестянки среди ещё не изученных и, по большей части, безымянных созвездий плыла чужая луна. Ишь, как располнела… Впрочем, она уже давно своя, привычная, почти родная. Ароматы шашлыка разносились по гарнизону и дальше, этой ночью, пожалуй, все шакалы округи сойдут с ума, при голодном желудке запах жареного мяса воспринимается почти так же остро, как запах свежей выпечки. В своём жилище глухо кашлянул Камиль. Не спится мастеру. Давай, братан, выздоравливай, выходи во двор к ребятам, пока всё не съели.

– Кстати, о сталкерах! – вспомнил о чём-то Мустафа, откладывая в сторону первый пустой шампур. – А заодно о гипотезе Казанникова о том, что серьёзные объекты и опорные точки нужно искать на окружности радиусом сто от нас.

– И от Переделкино, – напомнила Ирина.

– Да обсуждали уже всё это, мелочёвку и ближе можно найти, – пренебрежительно отреагировал Спика.

– Подожди-подожди! – группер-два не торопился брать вторую порцию, желая поделиться чем-то важным. – Смотрите, оба новых объекта расположены к востоку от нас. А к западу? Считаю, что вероятнее всего их симметричное расположение. И ближний – почти в нашей зоне влияния.

– Как же… Это зона влияния сталкерских групп, – не согласился с командиром Ян. Виталий пока помалкивал, предпочитая слушать ветеранов и почти ветеранов. – Если так, то сталкеры давно всё обнаружили и выгребли.

– Гм… Казалось бы, очевидно. Что-то в этом есть, – откликнулся я. – Но не факт, что выгребли. Кто из вас по доброй воле и непонятно зачем мотанулся бы на сотню вёрст? Только если есть точная информация, а это маловероятно.

– Согласен с Денисом, сталкеры и промысловики в такие концы не ходоки, – кивнул мне Спика. – На большую дальность вообще ходоков не найдёшь, все к базам приклеены, кроме нас. Сталкерам интересен сектор наибольшей вероятности приземления «краснух» и мародёрка на полигоне, а это гораздо ближе к магистрали. Вот эту область они и называют Зоной.

– Так-то оно так, проверить бы версию реальным делом, разведкой… – размечтался Мустафа.

– Интересно, как ты себе такой рейд представляешь? – со скепсисом в голосе поинтересовалась Кретова. – Это к востоку земли свободные, а к западу… Сталкеры живут бандами на хуторах, и ни одно их этих поселений, кроме базы «северян», нам неизвестно, карты хуторов нет. Нарвёмся достаточно быстро, у них наверняка существует какая-то система оповещения. Заметят одни, и о рейде тут же узнают все остальные, начнётся облава. Придется обходить с севера, делать офигенный крюк, а там Чёрные горы.

Она права. Мы эти величественные горные вершины при выезде на полигон наблюдаем каждый раз. И это проблема для дальнего поиска, потому что возможный объект к «чистому западу» от Пятисотки будет спрятан за высокими пиками и глубокими ущельями.

– А что насчёт дальнего западного объекта? – напомнил всем Ян. – Там наши сталкеры не бродят.

Кретова усмехнулась.

– Не волнуйтесь, мальчики. Просто и там не будет. Зато там немецкие сталкеры бродят со злыми лицами и «шмайсерами» наперевес. Правда, мы не знаем, как у них расположены сектора приземления. Даже цвет парашютов не известен.

– Синие, – вставил Мустафа.

– Хоть сиреневые! Да и Волков ничуть не дурнее нас, он уже подсуетился и разведгруппу на юго-запад от городка выслал, точно вам говорю, – планомерно остужала поисковый запал Ирина. – Или скоро вышлет.

– Как и германцы, если и они уже знают про объекты, – сказал Мустафа.

– Вот только про немцев сейчас не надо, а? – взмолился я. – У меня уже мозг кипит от германской проблематики.

– Эк тебя задело, – посочувствовал Ян.

Промолчав, я лишь кивнул.

И тут раздался голос молчавшего до этого момента Виталия.

– Напрасно мы отказываем другим в праве быть первопроходцами. Промысловики, сталкеры, простые охотники… Какая разница? Человечество во все времена выталкивало вперёд искателей, людей с беспокойными сердцами, желающими заглянуть за горизонт и посмотреть, откуда встаёт солнце и куда оно закатывается. И плевать, что это опасно, дорого и вряд ли окупится. Искатели просто шли вперёд. Дошли, а там нет ничего! Тогда они двигались дальше, отлично понимая, что домой уже не вернутся. Найденные богатства для таких людей никогда не были самоцелью, любой ништяк рассматривался ими лишь как средство для организации нового путешествия. Настоящий искатель хорошо понимает смертельную опасность пути, неочевидность успешного исхода, признаёт, что его порыв со стороны может показаться бессмысленным. Но он упрямо идёт за горизонт. Пишет обнадёживающие письма домой, обещает когда-нибудь вернуться в родную Кострому, но до конца своих дней покоряет Сибирь и Дальний Восток, с каждым годом и сезоном забираясь всё дальше и дальше. Такой человек и умирает в пути, в падении вытянув руку вперёд… Думаете, здесь, на Жестянке что-то поменялось? Нет. Такие люди есть и у нас, просто о них некому рассказать, нет у нас печатных СМИ, нет телевидения. А мы все, в конце концов? Чем занимается гарнизон Пятисотки, выполняя миссию? Мы что, за великую зарплату работаем, желая набрать бабла на двухэтажник в Переделе? Так что на любом новом месте можно ожидать, что здесь кто-то уже побывал, увидеть следы, найти кости не известных никому первопроходцев, а то и живых людей.