Этот артефакт просто прекрасно справился с уборкой гостиной к нашему приезду. Теперь туда не стыдно было привести гостей. Правда, гости в ближайшее время не ожидались, что меня несказанно радовало. Пусть не у океана, но вдвоем с Андресом мне было хорошо и тут. Подозреваю, что и ему тоже – мне казалось, он сутками готов не вылезать из постели, лишь бы я была рядом с ним. Меня он влек к себе ничуть не меньше, чем до нашей свадьбы, хотя целитель и утверждал, что стоит лишь однажды дать себе волю – и все придет в норму. Я даже начала думать, вдруг для меня норма – вот это постоянное желание собственного мужа? Но теперь меня это почему-то не пугало, а казалось вполне естественным и правильным. С его стороны тоже никаких возмущений не было, так что я решила не забивать себе голову еще и этими проблемами, а просто плыть по волнам собственных чувств. Не могут же они вести меня к чему-то плохому?

Бедным книгам в этот день опять не повезло, они так и остались валяться на полу библиотеки. Когда я, все же мучимая угрызениями совести, в перерывах между поцелуями вспомнила про них, Андрес лишь нежно прошептал, что непременно, непременно все уберем, но завтра утром, как только поедим, так и начнем расставлять все книги на их законные места. В конце концов, что им сделается за ночь в чистой библиотеке, куда и ходить сейчас некому? Его доводы были столь убедительны, что я перед ними не устояла. Не менее убедительным он оказался и утром, так что мы решили отложить все дела в библиотеке до обеда. Не испортятся же эти книги за столь короткое время? А сразу после обеда и приступим…

Но после обеда пришел Суарес. Я решила, что нас опять куда-то вызывают, но он лишь сообщил, что мы можем забрать тело Тересы для похорон, так как они все с ним закончили. Не думала, что такие вещи сообщаются лично, скорее всего, для нас сделали исключение, так как сразу же после этого Суарес приступил к основной цели своего визита:

– Фьордина Сореано, мне жизненно необходимо разрешение на обыск дома ваших родителей.

Он смотрел такими умоляющими глазами, что я чуть было не согласилась, но вовремя вспомнила, что библиотека у меня до сих пор не убрана, медовый месяц в разгаре, а горничная так и не появилась. И если весь дом будет в таком состоянии, как сейчас библиотека, то родители, едва выйдя от целителей, опять туда попадут, теперь уже с сердечным приступом.

– Извините, капитан Суарес, – твердо ответила я, – но я никогда не позволю перерывать весь дом.

– Так весь дом и не надо, – обрадованно сказал Суарес, заметивший, что от желанного согласия его отделяет не так уж и много. – Я вчера посидел над вашими показаниями, над новыми показаниями Нильте и Феррейра, полученными от Беранже, и все, знаете ли, просто прекрасно укладывается в определенную схему. Я даже удивляюсь, что раньше этого не понял. Можно сказать, преступление я уже распутал, и даже примерно представляю, где надо искать орудие преступления. Вот только без недостающей улики предъявить убийце нечего, а сам он не горит желанием сознаваться.

– Распутали? – удивленно спросила я. – Но как? Ведь еще вчера ничего не было понятно? И кто же убийца?

Суарес, польщенный нашим пристальным вниманием, приосанился, поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее, окинул нас взором, полным превосходства, и неторопливо начал:

– С самого начала это убийство показалось мне очень странным. Оно было совершено в момент, когда в доме находилось множество людей, каждый из которых мог заметить убийцу и впоследствии его выдать. Опять же, если бы убийство было спланировано заранее, то логичнее было бы выманить Тересу в место, где никто расправы не увидит, труп найдут очень и очень нескоро, а значит, следы замести будет намного проще. А все это значит, что убийство было совершено под влиянием момента. Убийство не планировали и к нему не были готовы.

Суарес сделал паузу, ожидая с нашей стороны восторженных излияний. Но он пока не сказал ничего, позволявшего пролить свет на личность убийцы. Одни общие фразы, не более, которые можно было отнести к каждому, кто в тот день был в родительском доме. Даже к нам с Андресом. Так и не дождавшись от нас отклика, капитан продолжил:

– По характеру раны на голове можно сказать, что в момент смерти потерпевшая повернулась к убийце боком и, по всей видимости, спокойно с ним разговаривала, ничуть не опасаясь. Но ведь тогда в руках убийцы уже находился предмет, которым фьорда Венегас была лишена жизни. И как вы думаете, если бы к ней приблизились Нильте или Феррейра, да еще с чем-то тяжелым в руках, стала бы она от них столь беспечно отворачиваться, подставляя голову под удар?

– Вряд ли, – ответил Андрес, видя, что Суарес не собирается продолжать, не дождавшись от нас хоть какой-то реакции. – Насколько я ее знал, излишней доверчивостью Тереса не страдала.

– Вот именно! – Суарес выразительно поднял палец вверх, явно кому-то подражая. – Далее. В доме полно магов, а убийство самое обычное. Почему? Да потому, что убийца не обладает элементарными магическим знаниями. Даже ритуал по упокоению души был проведен совсем другим человеком, на что убийца никак не мог рассчитывать, ведь так?

– Естественно, – подтвердил Андрес, с жадным любопытством следящий за рассуждениями сыскаря, – никто при планировании убийства не думает, что кто-то будет столь любезен, что заметет за ним все следы.

– Итак, что мы имеем… – Суарес одобрительно покивал на слова мужа. – Убийство было незапланированным. Скорее всего, убийца действовал под влиянием сильных негативных эмоций. На тот момент его не пугал страх наказания и разоблачения. Он о таком вообще не думал. Для него было много важнее пристукнуть фьорду Венегас-старшую как можно скорее. В то же время убийца не вызывал в ней никакой тревоги, она его не боялась. И еще – он не был магом. Под все эти признаки: сильно ненавидящий фьорду Венегас немаг, который мог приблизиться к убитой с орудием убийства в руках, не вызывая у нее никаких опасений, – так вот, под все эти признаки подходит только один человек.

Я похолодела. Под все вышеперечисленное из всех, бывших на тот момент в доме, подходила только я, недаром сейчас Суарес так выразительно на меня смотрит, не торопясь произносить имя вслух. Я не маг. Я ненавидела сестру, чего и не скрывала особенно при допросах. Я могла подойти к ней с чем угодно в руках, и ее это совсем не испугало бы. Она всегда относилась ко мне с презрением и насмешкой, подчеркивала, что я не способна ни на какой серьезный поступок. Да она меня не испугалась бы, будь я даже с ножом в руках, лишь расхохоталась бы в лицо, вздумай я ей угрожать. Но ведь я ее не убивала! Меня охватила паника. Как мне оправдываться за то, чего я не делала? Или он сейчас не про меня? Но других ненавидящих сестру немагов просто не было.

– И этот человек… – Тут он взял паузу и торжественно чеканя каждое слово, возвестил: – фьордина Соледад Берлисенсис!

Мы с Андресом дружно ахнули от изумления. Суарес оглядывал нас, довольный впечатлением, произведенным его словами. Ведь никто из нас ранее не мог представить эту высокородную фьордину убийцей. Мне казалось невозможным, что она вышла из себя настолько, что стукнула бедную Тересу по голове… А кстати, чем она ее могла стукнуть? И в перечисленных приметах преступника было явное несоответствие с бабушкой Бруно.