– Ничего, Хравни так подрос на Тойсаровых хлебах, что мы с ним вдвоем справимся, – сказал брату на прощание Фьялар. – А потом ты вернешься таким богатым, что сразу поставишь себе двор, купишь скотину… Только и невесту лучше сразу привози, чтобы здесь на выкуп не тратиться.

Свен прикусил губу от смеха, вообразив черноокую сарацинскую деву среди жен мере, но ничего не сказал.

В то же утро и обоз тронулся в другую сторону – на север, где в пяти переходах вверх по Меренской реке – Свен теперь знал ее подлинное название – предстояло повернуть на северо-запад, домой.

Илетай посадили на сани, укутав той же медвежьей шкурой. Велерад ехал рядом, поглядывая на нее и все не веря своему счастью. Эта девушка, предмет мечтаний женихов со всей Мерямаа, досталась ему, а самому и делать ничего не пришлось!

– Ты как тот волк, что Солнцеву Дочь принес! – сказал он Свену, но тот только хмыкнул.

Велерад всегда ценил Свена, видя в нем того себя, которым хотел бы стать со временем. Но теперь он даже с некоторым испугом осознал, что чувство семейной гордости его не обманывает, и Свенельд в самом деле дерзостью замыслов и ловкостью исполнения не уступает Сигурду, который добыл другу невесту из-за огненной стены. И с годами, несомненно, станет очень большим человеком.

Разговаривать с невестой без помощи толмача Велерад пока не мог, и они учили друг друга словам, показывая то или другое и называя сей предмет каждый на своем языке; иногда они путались, что же имеется в виду, и покатывались со смеху, привлекая завистливые и веселые взгляды дренгов.

– Выходит, вы по дороге потеряли всего два раза по полдня, – сказал Боргар Свенельду, подсчитав на пальцах; они ехали впереди. – Потому стариковы люди вас и не догнали. Но теперь могут нагнать, если постараются.

– Пусть уж постараются! – фыркнул Свен и обернулся, будто ждал прямо сейчас увидеть позади обоза десяток-другой сердитых лыжников. – Иначе мне самому придется кого-то посылать к старику, дабы уведомить, что мы теперь в родстве. А то если он решит, что его дочь боги увели на небо или волки съели, то не догадается, что должен отправить нам людей в войско.

И в этот день, и в следующие Свен еще не раз оглядывался с коня, где русло Валги позволяло видеть оставленный позади путь на большом протяжении, надеясь все же увидеть преследователей. Теперь их появление было очень желательным, а без него сделанное дело не получилось бы толком довести до конца.

– Но вас же было всего трое! – сказал ему Велерад в тот вечер, когда уяснил, что же произошло. – Если бы Тойсар послал много людей и они бы вас догнали… А если бы он так обозлился, что приказал бы… прикончить вас?

Свен повел плечом: и что?

– С нами была девушка. При ее согласии похищение законно, а если бы они нас прикончили, Тойсару пришлось бы как-то заставить ее молчать.

– Она – его дочь и будет слушаться. У Кастан не забалуешь. Она даже могла бы… заклятие на нее наложить.

– На родную дочь? Пока жив свидетель, Тойсар не мог бы надеяться, что тайна навсегда останется тайной. А выплыви это дело… Наш отец стал бы мстить. Да и Олав едва ли остался бы в стороне. Представляешь здесь очень злого Годо во главе дружины?

Велерад выразительно передернул плечами.

С каждым днем Вигнир делался все более грустным – приближался день, когда ему придется повернуть на восток, обратно к Силверволлу. Ему нравилось в дружине, среди веселых дренгов, где у него завелось много новых приятелей. Каждый день видеть новые места, встречать новые испытания, получать новые случаи проявить себя – наилучшая доля для бойкого молодого парня.

– Вы все пойдете на сарацин, а я буду сидеть дома… белок стрелять, – говорил он, вздыхая. – Да еще рядом с очень скучным Арни. Мне ведь придется ему рассказать, что он лишился невесты.

– Да еще и по своей вине! – хмыкнул Гунни. – Пока он сидел губы кривил, другой человек, посмелее, взял да и умыкнул ее!

– Это для него еще один повод пойти с нами в поход и выбрать любую из сотни пленниц, – отвечал Свен. – И не только для него, но и для остальных, кто желал заполучить нашу девушку. Их ведь с десяток было? Вот пусть они все собирают своих братьев и приятелей, а добычи хватит на всех!

– Что-то я не верю, что эти удальцы раздобудут хоть цыпленка, – прохрипел Боргар, пренебрежительно морщась. – Мы третий день плетемся еле-еле, а они нас так и не догнали!

К меренским удальцам Боргар был несправедлив и очень скоро в этом убедился. Не зная точно, в какой стороне искать похитителей, отряд парней под началом Толмака, старшего Тойсарова сына, начал с Силверволла. Но там они похищенной девы не нашли; Даг, Арнор и другие тамошние русы были изумлены исчезновением Илетай и клялись на своем оружии, что даже не слышали ни о чем подобном. И вместо того чтобы описывать огромную петлю через семь сторон-чужбин, идя по следу похитителей, Толмак принял разумное решение пройти еще на запад и дождаться их в том месте, которое они по дороге к Хольмгарду миновать никак не смогут. Там, где русло Валги выведет их с юга, чтобы сделать нерезкий поворот на северо-запад. Направившись туда прямо из Силверволла, Толмак со своим отрядом в два десятка парней на третий день под вечер прибыл к погосту – первому из тех, где русы этой зимой уже были, где им предстояло замкнуть кольцо объезда. Груды снега вокруг тына показали, что обоз еще не возвращался; Толмак приказал парням открыть дверь и занять погост, чтобы отдохнуть и должным образом приготовиться к встрече.

* * *

Первый знак подал передовой разъезд из трех человек из десятка Гунни, опережавший обоз на сто шагов. Харди вскачь вернулся к дружине и доложил Боргару, сам удивленный:

– В погосте оконца дымят, снег притоптан! Там кто-то есть!

– Какие здесь хитрые медведи! – воскликнул Тьяльвар, напоминая, как прошлой зимой в одном погосте обнаружился залегший в спячку медведь. – Они научились топить очаг!

Боргар нахмурился:

– А ну-ка, Гунни, возьми всех своих и проверь, что там за медведь!

Гунни кивнул. Глядя, как он во главе своего десятка, в шлеме и с копьем в руке едет вдоль замершей вереницы саней вперед, Свен сообразил: а что, если это та самая погоня, которую он напрасно искал позади? Заплутавшие ловцы едва ли полезли бы в русский погост, скорее поискали бы приюта в каком-нибудь из ближних болов.

Но дозор имелся не только у русов. Еще не успел Гунни со своими людьми приблизиться на расстояние выстрела, как дверь открылась и наружу показалось человек пять-шесть мерен – это сразу было видно по кафтанам у кого из телячьей, у кого из лосиной шкуры. Зато на головах были шапки, крытые цветной шерстью, а у двоих-троих даже шелком. Расположившись строем перед дверью, они спокойно ждали; стоявший в середине, самый статный, в красной шапке и дорогом куньем кожухе, опирался на сулицу, но не выказывал намерения пустить ее в ход.

Основному обозу до погоста оставалось еще шагов сто, но людей на высоком берегу реки уже было видно. Илетай встала на ноги в остановившихся санях, вглядываясь, а потом вдруг ахнула и окликнула: