Илетай охватило тепло, как будто здесь, между камнем и родником, зима была не властна и ее оттеснила прочь иная сила, идущая из земли. Снова она бросила потрясенный взгляд на старуху – та как будто и была источником этой теплой силы, и этим странным запахом веяло от ее одежды. Кто она – душа священного места? Она и есть Вид ава – мать воды?

Из таких родников не берут воды на похлебку. Это – вода судьбы, предопределитель жизни и смерти. И не случайно боги привели сюда Илетай. Сами духи Мерямаа предостерегали ее сейчас, когда уже рядом границы родного края, спрашивали – точно ли она желает покинуть все, что ей близко, уйти в чужой народ, говорящий чужим языком и живущий другим обычаем? Камень – посланец неба, родник – ворота в подземный мир, а место между ними – священно и полно силы менять судьбы. Эту силу каждый ступавший сюда ощущал, как незримые объятия, и Илетай затрепетала, всем существом осознав близость богов.

– Если ты хочешь исцелиться, камень и родник помогут тебе. А старая Елави сплетет те качели, что забросят тебя назад в отцовский дом. Подумай. Если те люди еще никого из твоих не убили, можно снять тоску и вернуться. Иначе придется, может быть, всю жизнь петь ту песню: «Я качнусь раз – и взлечу высоко, я качнусь другой – и взлечу еще выше», но не двигаться с места…

У Илетай оборвалось сердце. Долгий путь через заснеженные леса и реки, холод и тьма, усталость, тоска среди чужих людей поколебали ее решимость. Велкей уже казался придуманным – Сыном Неба из сказания, о котором можно только слушать. Даже Пиамбар в конце концов пожалела о своем бегстве – так не сломала ли она свое счастье-долю, поддавшись любовному мороку? Морок сойдет, а она будет обречена на жизнь среди чужих до самой смерти…

Зрелый человек редко решается на такие поступки: обманным огонькам манящего счастья он предпочтет привычный уклад и будет доволен, если не становится хуже. Но иное дело юность – молодые живут будущим, которое рисуется им совсем непохожим на прошлое, и в этой непохожести весь его смысл. Им кажется, что у них еще ничего нет, кроме надежд, и ради них они готовы рискнуть всем тем богатством будущей жизни, которым обладают, не сознавая этого.

– Вот ты где! – сказал позади голос Севендея. – Гляди, уже и подружку себе нашла! А Фьялар там тревожится, что тебя ёлсы унесли.

Старуха и девушка разом обернулись. Видно, Илетай не было слишком долго – между камнем и родником время замедляло бег, – и мужчины забеспокоились. Позади Севендея стоял Логи с топором в руке.

Старухины чары спали – Илетай опомнилась и с облегчением поняла, что силы вернулись к ней. Она не хочет возвращаться в Арки-вареж. Всякая девушка тоскует по дому, даже та, кого выдают замуж с одобрения отца и матери, но любовь к мужу смягчит боль разлуки. Если она сейчас отступит, то станет посмешищем и будет жалеть всю жизнь, что Сын Неба приходил за ней, а она струсила…

– Это за мной, – сказала она старухе. – Меня ищут.

– Русы? – Живя близ пути сборщиков дани, старуха сразу поняла, что это за люди – особенно один из них, тот, что стоял впереди. – Вы уже пришли?

– Как видишь, – сказал Севендей, не уточняя, что из сборщиков здесь пока только он один.

– Кто из них твой жених?

Задавая вопрос, старуха смотрела на Свена – он сразу привлек ее внимание своим уверенным видом, словно повелевать для него привычное дело, несмотря на молодость.

– Его тут нет. Но это его старший брат.

– Нам нужна вода, – сказал тем временем Свен.

– Идите вон туда, – старуха показала рукой вдоль течения Отермы, – вон за теми ивами есть полынья, там я беру воду. Эта вода, – она кивнула на родник, – не годится в пищу: ею владеют духи земли. Если вы попьете ее… – она оглянулась на Илетай, – кто-то из вас исцелится от своих болезней, но будет ли этому рад?

Логи забрал у Илетай котелок и двинулся по тропе, куда указала старуха.

– Пойдем, – Севендей кивнул Илетай назад, к стану. – Темнеет уже.

– Пусть эта дева переночует у меня, – сказала старуха. – Моя изба тут рядом, вон по той тропе. Не бойся, я не съем ее, – добавила она, видя, что Свен колеблется. – Этой Дочери Неба нужно отдохнуть в тепле, если вы хотите довезти ее живой и здоровой.

– Благодарю, Вид ава, – Илетай поклонилась, невольно обращаясь к старухе именем ее святыни. – Но я тоже не буду пить эту воду.

В старухиной избе Илетай в первый раз за несколько ночей спала так крепко и глубоко, что та едва ее добудилась, когда на рассвете за ней явился Логи. Отдохнув в тепле, Илетай приободрилась, а скоро нашелся и еще один повод воспрянуть духом: тронувшись в путь, они уже очень скоро вышли с Отермы на Нерлею.

Едва ли кто так радовался при виде мерзлого конского навоза, как обрадовался Свенельд. Выехав на лед Нерлеи, они сразу смогли убедиться, что обоз здесь уже прошел: виднелись колеи от саней, отпечатки копыт и многих десятков ног. Ничто другое, кроме обоза из Хольмгарда, не могло оставить такие заметные следы. Теперь четверым путникам оставалось только идти вперед, чтобы поскорее догнать своих. Судя по следам, те прошли здесь не вчера, а значит, надежды застать их в ближайшем погосте почти не было, но до Валги оставалось всего два перехода.

Еще в первый вечер, когда Илетай явилась в Елманову избу, Свен спросил у нее, как скоро Тойсар сумеет снарядить погоню. Она объяснила: на второй день ее будут ждать еще почти спокойно и до ночи ничего предпринимать не станут; утром пошлют кого-то поискать ее в лесу и в Елмановой избе. И лишь найдя здесь платок, родичи поймут, что случилось. Даже если погоня будет снаряжена очень быстро, беглецы все же получат преимущество не менее чем в три дня, а то и в четыре. Важно было не потерять ни одного из этих дней. Пока им это удавалось, и Свен надеялся, что с Боргаром и дружиной они встретятся раньше, чем с преследователями.

– А откуда им знать, что это мы ее увезли, ну, то есть вы? – тогда же заметил Логи.

Свен сперва удивился – а кто же еще?

– К ней ведь не вы одни сватались, да, девушка? – поддержал брата Фьялар, а потом перевел вопрос для Илетай. – Были ведь и другие, я помню, сам видел кое-кого возле ворот ваших.

– Аталык сватался, Вараш, Чукай, Сумак – даже за самого себя, он овдовел, – начала перечислять Илетай. – Еще Челмак…

– Вот видишь! – Логи улыбнулся. – Пусть-ка Тойсар сперва поищет у них. Челмак, Чукай, Вараш – уж они-то знают эту избушку.

– А мог быть кто-нибудь, кто по бедности и незнатности не решался свататься и сразу решил умыкнуть, – добавил Фьялар. – Тойсару долго придется думать, чтобы понять, что здесь ее ждал ты!

– У бедного лошадей нет, – возразила Илетай.

– Но его люди ведь пойдут по следам? – сказал Свен.

– Если их не заметет. А если заметет, то Тойсару придется посылать погоню сразу по всем семи сторонам-чужбинам.

Поэтому Свена не смутило то, что погоста на Нерлее они достигли задолго до темна и потеряли часть времени, когда могли бы идти. Сегодня не требовалось вытаптывать в снегу площадку и устилать ее еловым лапником, чтобы лечь спать под пологом. И для лошадей это место было безопаснее: поскольку дружина всегда имела лошадей в обозе, для них имелся огороженный высоким тыном загон, в котором их не достанут волки. Даже за дровами идти не пришлось – еще остались те, что заготовили для ночлега Боргара. Для лошадей уцелело немного сена. Разведя жаркий огонь в очаге, путники поужинали и сразу же легли спать, радуясь настоящему отдыху.