— Призрак, которого не смог оживить даже мой дружок, который ухаживал за тобой всё это время? Чем тебе Нам Джун не угодил, что ты его отшила?

— Тебя это не касается, Ли! — я отпихнула его, но он перехватил мою руку и сжал в своей.

— Касается.

— Нет, — голос выдал меня с головой, а дыхание, которое стало слишком глубоким и подавно продемонстрировало всю плачевность моего актерского мастерства.

— Врешь… — Май дёрнул меня за руку на себя, и на этот раз его поцеловала уже я.

Обхватила руками за шею и сама подалась губами на встречу его ласке. Сама прижала его лицо к своему, пока руки парня обвили мою талию и сдавили в тисках. Май прижал меня к себе сильнее и углубил поцелуй, протолкнулся горячим языком в мой рот, и заставил закатить глаза от удовольствия, потому что мне нужны были эти ощущения.

— Что случилось, Делакруз? Говори! — он прислонился ко мне лбом и заглянул в глаза, а меня прорвало.

В ту же секунду, как я поняла что у меня есть человек, которому я могу всё рассказать. И не просто человек, а часть меня. Мужчина, который чувствует меня так, словно мы одно целое.

— Мои родители… — я сделала глубокий вдох и чуть не поперхнулась слезами, а на мою щеку тут же легла горячая ладонь, погладила её и заставила смотреть в глаза Мая, — Они нам не родные. Я… Я не знала. А Иззи узнала и это…

Я стала проваливаться в рыдания и буквально силком выталкивать из себя слова. Рассказывала и будто сползала в руках Мая на пол, но он не дал мне упасть, а наоборот поднял на руки и сел на холодный, накрытый белым полотном диван, прижав к себе.



— Прекрати рыдать, Грета! Не беси меня и говори! — он встряхнул меня и повторил холодным голосом, — Как ты узнала об этом?

— Файл… Я не могу, Май. Не спрашивай меня ничего. Я не хочу об этом говорить.

Опустила голову, а Май расстегнул свою куртку и стянул её с себя парой движений. Потянул меня ближе и укутал нас, будто в кокон. Прижал к себе и зарылся лицом в мои волосы, сдерживая рыдания, которые вырывались из меня волнами. Сжимал в руках, гладил ладонью по спине, и казалось сам дрожал не меньше меня.

— Тихо… Слышишь, тихо… — он поднял моё лицо и прижался своим, продолжая сдавливать в объятиях, будто в тиски.

— Когда мне было восемнадцать лет… — тихий шепот коснулся моих волос, а я прижалась к его груди сильнее и застыла, потому что Май начал рассказ, которого я не ожидала услышать:

— Я вернулся раньше времени с дополнительных занятий в школе. Тренировку в додзё *(зал единоборств) отменили, а водитель приехал домой слишком быстро. Всё в этот день складывалось слишком хорошо. Всё потому, что я должен был это узнать. Услышать разговор своих родителей о том, что моя настоящая мать шантажирует их и требует денег.

Я опешила, но не смела даже рта раскрыть. Это было настолько интимно и лично, что разрушить такой момент может только круглая и непроходимая тупица. Он открывался передо мной, рассказывал то, чего стыдился он. И при этом его рука нежно гладила мой затылок и прижимала теснее к телу Мая.

— Так были разрушены мечты и жизнь маленького мальчика. Глупого парня, который жил в своем иллюзорном мире, пока не узнал правду о своем рождении. Я сын кисен *(кор. женщина для утех), Делакруз. Сын женщины, которая продала своё тело за деньги, чтобы родился я. А когда появились настоящие дети — моя сестра, я стал обузой и совершенно не нужным. Но и выкинуть ребенка, в котором кровь его семьи, отец не мог. Так я и очутился в Штатах. Меня выгнали сюда, как мусор, который выбросили за ненадобностью. Просто вышвырнули и выписали месячное пособие, чтобы я мог жить, как один из Ли, но не в родном доме, а за тысячи миль от него.

Тепло плавно расползались по мне и успокаивало мои чувства, но то, что говорил Май делало мне больно. Я не понимала этого чувства, но парень говорил, а больно от его слов становилось мне.

— Теперь мне, наконец, понятно почему мы с Изабель стали настолько близки. Я рассказал ей тоже, что и сейчас тебе. Вот только…

— С ней ты не спал, — глухо прошептала в его грудь и попыталась отстраниться.

"Он до сих пор любит её. Я лишь попытка восполнить то, чего он не получил от Иззи…"

Холод и озноб сковал меня тут же, а лежать во так, в его руках, стало противно и… больно. Май догадался о чем я думаю, поэтому поднялся и усадил меня на диван, а сам ушел за дровами.

Я снова смотрела в одну точку — на огонь, который Май развёл в камине. Сразу стало светлее и совсем тепло. Диван стоял почти перед очагом.

В этот момент, я решилась задать вопрос, который касался только нас с ним.

— Зачем ты это сделал? Ты мог пострадать, или вообще… Тебя могли депортировать, Май, — глухим голосом бросила в его спину, и она вздрогнула.

— Потому что так надо.

— Кому?

— Мне. Я не привык спрашивать разрешения. Не привык выслушивать чьи-то советы и нравоучения, когда принял собственные решения.

— Ты невозможен.

— Я мужчина. Если ты хочешь видеть рядом с собой мужчину, никогда не спрашивай его зачем он принимает решения.

— Я не просила этого делать, Ли.

— А я не спрашивал твоего позволения, Делакруз. И не собираюсь. Ты уже доказала собственную глупость.

Май открыл вино, и сделав два больших глотка, обернулся ко мне и протянул бутылку.

— Пей и слушай. Внимательно слушай, Делакруз, и попытайся принять и понять то, что я тебе скажу.

— А ты не слишком много себе позволяешь? — я выхватила бутылку из его руки и сделала два больших глотка.

Терпкий вкус коснулся моего языка, а горечь обожгла и медленно согрела.

— Тело, которое нашли в лесу скорее всего принадлежит Туретто, и для меня это очевидно.

Я вспомнила разговор с Джуном, в котором он мне рассказал про сутенёра, который заставлял Иззи торговать травкой в кампусе.

— Ты уверен? Ты слышал это от полицейских? — я подалась вперёд, а Май подошёл ко мне и сел на пол, привалившись спиной к дивану, рядом со мной.

— Зачем мне их заключения, если я искал эту тварь месяцами, чтобы прикончить.

Испуг от его слов был такой силы, что бутылка в моей руке дрогнула и чуть не выпала из неё.



— Что ты собирался сделать?

— А что тебя удивило, Грета? Я не святоша и тебе это хорошо известно. Мои похождения и карточные игры — это детский сад в сравнении с тем, чего ты обо мне не знаешь. За те годы, которые я провел здесь — всё к чему стремился — самоуничтожение. Я не видел смысла ни в чем, пока не встретил твою сестру.

Боль и обида снова поднялись в груди, и теперь это прямо говорило мне о том, какие чувства я испытываю к парню, который действительно больной и ненормальный. Псих, который пытается задавить людей, а потом избивает в кровь тех, кто мешают ему добраться до девушки, которую он очевидно, не погнушался бы избить следом.