– Да вы что? Только в пределах годового финплана! Моё управление бабок не печатает! А резерв на непредвиденные расходы мы только что, все вместе, пообещали перечислить в Приморский край. К тому же корпорация понесла большие убытки в Китае. Слава богу, что в последнее время мы отпускали свою продукцию в Китай только по предоплате. А то вообще была бы беда.

Эти стенания наш финансовый бог так бы и продолжал до бесконечности, но я, как более всех погруженный в эту проблему, задал закономерный, по моему мнению, вопрос:

– Витёк, что ты всё о своём управлении и о каких-то там финансовых планах. Понятно, что вы там в своих подвалах деньги не печатаете, но зато у тебя имеется прямой доступ к структуре, которая может санкционировать напечатать любое количество бабок. Вот пускай и поделятся с конторой, которая им весьма сильно помогла.

– Интересно, как это я смогу воздействовать на Госбанк или, допустим, на Минфин? Да они там удушатся за каждую копейку. Месяц будешь биться, чтобы хоть как-то на них нажать, чтобы подкорректировали бюджет. У президента это плохо получается, а тут какой-то финансист из частной корпорации.

– Не свисти своим ребятам – не может он воздействовать на Госбанк и Минфин! Да каждый год уже лет семь с твоей подачи Госдума корректирует бюджет. Ну, это ладно, не про то базар. Я тебе про твоего Адама Смита и Бельведерский клуб. Сам говорил, что даже председатель совета директоров «Голдман Сакс» тебе объяснял – если будем иметь дело с Адамом Смитом, то проблем с наличностью у корпорации никогда не будет. Знаешь, после всего того, что произошло, я ему верю! Этому Бельведерскому клубу как два пальца описать выделить ярдов десять зелёных корпорации. Только попросят, и народ, который печатает баксы в типографии казначейства США, поґтом изойдёт, чтобы успеть к нужной дате изготовить требуемое количество банкнот. То есть нужно обратиться к тому, кому мы оказали очень большую услугу. Уверен, отказа не будет. В этом Бельведерском клубе понимают, что корпорация не сборище альтруистов, а вполне себе коммерческое предприятие. Так что, Витёк, зубами вырывай у этого Адама Смита заработанные нами деньги. Думаю, такому партнёру он не откажет. А сколько с него вытребовать бабла, ты лучше меня знаешь.

– Вытребовать, ну ты, Серёга, даёшь! Ты знаешь, какие зубры в этом Бельведерском клубе собрались? Там народ похлеще, чем в бывшем Госплане СССР! У них не то что что-нибудь вытребовать, а вымолить невозможно. Так обведут вокруг пальца, что без штанов оставят, и ещё будешь думать, что должен им остался!

– Это тебя-то вокруг пальца обведут? Очень в этом сомневаюсь! А вот что ты кого хочешь объегоришь, так это к бабке не ходи. Тем более когда знаешь, что клиент не бедствует. А эти буржуины явно не бедствуют, и закрома у них полны, в отличие от бюджета России. Это мы сейчас бедствуем – и, заметь, не по своей вине, а из-за того, что оказали содействие Бельведерскому клубу и лично Адаму Смиту. Улавливаешь мою мысль? Вот и ты так же на них напирай. Нужно дудеть в одну дуду! И проси у этих заправил мирового капитала не только средства, чтобы заткнуть наши дыры, но и на перспективу – на всю программу большого «Рекса». Средств на неё нужно намеренно, мы даже в самые тучные годы хрен её самостоятельно осилим.

Народ, до этого молча и внимательно слушавший наши препирательства с Виктором, сразу оживился, когда речь затронула немереные расходы. Уже почти год на каждом заседании правления подымался вопрос о недостатке средств на многие проекты корпорации. И это несмотря на всё увеличивающуюся выручку и расширение рынков сбыта. Все, конечно, знали о программе большой «Рекс» и что на неё тратятся огромные средства, но то, что корпорация не сможет осилить без помощи эту программу, у них как-то не укладывалось в головах. Каждый из непосвящённых в детали этого проекта (а это были почти половина членов правления) думал, что новая программа – это нечто похожее и сопоставимое с проектом разработки стандартных «Рексов». Сбивало людей понятие большого «Рекса» – так и думали, что отличие только в размерах и в способности поднимать в воздух больший груз. Где-то это было и так, но главное, чем отличался этот аппарат от стандартной «Жар-птицы», это тем, что мог выходить за пределы гравитационного притяжения Земли. В пределах атмосферы нашей планеты он вел себя как обычный, хоть и больших размеров, «Рекс», а вот на высоких орбитах – как настоящий космический аппарат. Правда, затраты на его производство вырисовывались тоже космические. Во-первых, из-за того, что практически всё для этого аппарата приходилось проектировать и изготовлять индивидуально. А во-вторых, он отличался от первой модели «Рекса» концептуально. Был разделён на две части – первая традиционная, где и размещался экипаж, вторая была не литая, а сборная, где был установлен ядерный движитель для полёта вне атмосферы земли. Так как ядерный двигатель предназначен только для межпланетных путешествий, а не для использования в атмосфере Земли, отсек, где он установлен, был герметичен, и задвижка, перекрывавшая сопло, автоматически убиралась, только когда корабль покидал атмосферу. Основная задача заключалась в том, чтобы сделать ядерный двигатель безопасным и достаточно легким для космического полета. В настоящее время идет активная подготовка к масштабному испытанию нового двигателя. Для космической техники он имеет довольно простую конструкцию: массивные магниты, к которым подведены силовые кабели от конденсаторов, и камера сгорания, откуда магнитное поле выбрасывает рабочее тело – ионизированный металл. Установка в течение микросекунд генерирует ток до 1 млн ампер. Двигатель хорош тем, что выдает большую тягу, минимум радиоактивного загрязнения и при этом очень прост по конструкции. Разгонный блок, по проекту, должен был потреблять недешевый литий, а также много электроэнергии. Но слава богу, электроэнергию вырабатывал сам реактор этого космического двигателя. Ключевым элементом мини-реактора, несомненно, являлось топливо. В частности, топливо должно выдерживать сверхвысокие температуры и нестабильные условия в ядерном тепловом двигателе. Удивительная смесь, которую всё-таки разработали специалисты корпорации, содержит микроскопические частицы уранового топлива с керамическим покрытием, встроенные в матрицу из карбида циркония. Микрокапсулы удерживают радиоактивные побочные продукты деления внутри, позволяя при этом уйти выделившемуся в результате распада теплу. Разработано-то это топливо было разработано, но для синтеза его в промышленных масштабах было ещё далеко. Вся выручка корпорации за год пошла бы на изготовление только одного реактора-синтезатора нового топлива. А по остальным позициям положение было не лучше. И это несмотря на то, что уже больше года лучшие специалисты корпорации занимались только новым аппаратом, у которого рабочее наименование было «Рекс-2». А из бюджета страны хитроумными комбинациями Виктора были выжаты средства, сопоставимые с затратами на помощь сельскому хозяйству. Одним словом, проект большой «Рекс» был чрезвычайно затратным и пожирал, без видимого эффекта, гигантские суммы, забрасываемые в его топку кочегаром финансового фронта Виктором. Но об этом знали только он да я, а остальным это было по большому счёту по барабану.

Даже Саша, непосредственно занимающийся проектом «Рекс-2», совершенно не интересовался, откуда берутся деньги на деятельность его института и опытного производства. Он, конечно, знал, что с финансами у корпорации тяжеловато, но при этом яростно требовал не ужимать средства на научные исследования. И вот сейчас опять громче всех поддержал мои слова о перекладывании финансовой ноши на чужие плечи. Свою позицию он аргументировал следующими словами: