В тайнике лежала пачка писем, туго перевязанная желтой лентой.

Вытащив письма, Сара сжала их двумя руками. Она не имеет никакого права. Любопытства было недостаточно. Морна была женщиной с тайнами, но это ее тайны.

Сара изучала почерк на конверте, крупный и размашистый, казалось, писала мужская рука. Если она откроет конверт, то прочитает слова, предназначенные не ей. Возможно, они будут совершенно банальными, обычная переписка знакомых. А может быть, это будут слова любви, преданности и горя.

Бог простит, но она не может до конца дней оставаться в неведении.

Поставив на место фальшивое дно, Сара сложила мелочи обратно в ящик и вернулась в свою комнату. Там она села в кресло у окна, положила письма на колени, словно давая себе еще один шанс поступить прилично.

Она начала с самого старого письма, которое, похоже, часто перечитывали, потому что оно потерлось на сгибах.

«Любимая…»

Ее глаза расширились от этого нежного обращения, но она продолжала читать.

«Прости, что пишу тебе, но твой отец сообщил мне правду, которую скрывал все эти годы. Прости, что я когда-то поверил, что ты полюбила другого.

У меня теперь нет никакого права вторгаться в твою жизнь, но я хочу, чтобы ты знала, что ты всегда присутствовала в моей. Я никогда не забывал тебя, любимая, и каждый день молился о твоем здоровье и радости».

Подписи не было. Второе письмо, однако, было подписано четкой буквой «М». Но в нем не было обращения.

«Ты говоришь, что это неправильно, что мы не можем любить друг друга. А я говорю, как нам остановить любовь? Словами? Действиями? Что еще можно сделать с нами, любимая, когда мы оба вступили в брак с другими?».

Третье письмо из тринадцати занимало три страницы. В нем он описывал свою жизнь, своих детей, свое одиночество без женщины, которую он назвал любимой. В конце он написал свое имя. И Сара его знала: Майкл.

Она пропустила остальные письма и задержалась над последним. Наконец она открыла его, оно было написано несколько месяцев назад. Медленно она начала читать, думая, что у нее сердце разорвется.

«Я не буду больше писать тебе, любимая, и, боюсь, не увижу тебя.

Мое сердце устало, и в последнее время это очень тревожит моих родных. Это письмо отправит мой старший сын, надеюсь, оно быстро дойдет. Возможно, моя душа навестит тебя в твоем английском замке, чтобы попрощаться, раньше, чем придет письмо.

Я буду любить тебя в вечности. Я буду ждать тебя там».

Жгучие слезы застилали глаза Сары.

Морна Туллох была беременна, а ее возлюбленного обманом заставили жениться на другой. И чтобы защитить будущего ребенка, Морна вышла за английского герцога, отчаянно нуждавшегося в богатой наследнице. Она сумела жить далеко от Шотландии.

Воспоминания Сары о матери были подернуты флером времени, но теперь улыбка Морны казалась менее счастливой, а устремленный вдаль взгляд — просто тоскливым.

Возможно, ее мать так и не сказала Майклу, что родила его ребенка, скрыв эту тайну от всех, кроме Сары, которой показала фальшивое дно ящика.

Она хотела, чтобы Сара в конце концов узнала? Неужели ее мать просто хотела умереть? Можно ли умереть от разбитого сердца?

Сара подошла к камину и, встав на колени, развела огонь. Когда он разгорелся, она бросила туда письма, пряча тайну любви и горя ее матери.

Дуглас вышел из конторы поверенного успокоенным и воодушевленным. Герцог Херридж не мог расторгнуть брак своей дочери без согласия ее мужа. Даже если Сара захочет положить конец их браку, ей придется доказывать, что он изменял ей и совершал прочие грехи. И пока он жив, он оспорит и опротестует любое такое действие.

Еще есть время поухаживать за женой. К сожалению, сначала надо решить еще одну задачу.

Карета остановилась, он вышел и поднялся по ступеням крыльца дома герцога Херриджа.

Саймонс открыл дверь.

— Удивлен, что вы здесь, а не выполняете распоряжение своего хозяина, — сказал Дуглас.

— Это и есть распоряжение моего хозяина, мистер Эстон. — На губах Саймонса играла легкая улыбка. Выражение его лица настолько раздражало, что у Дугласа мелькнуло желание ударить его.

— Он здесь? — спросил Дуглас.

— Что сказать его светлости о цели визита? — спросил Саймонс.

— Нетерпение его светлости, Саймонс.

— Сомневаюсь, что его светлость захочет обсуждать это, мистер Эстон. Полагаю, он захочет увидеть результаты вашей работы. Уверен, что алмазы у вас с собой, мистер Эстон.

— Где он?

Саймонс поклонился, потом повернулся и направился к библиотеке герцога. Постучав в дверь, он выждал минуту и повернул ручку. Как только дверь открылась, он отступил в сторону и объявил о визите Дугласа.

Герцог Херридж не встал при его появлении и даже не потрудился поднять глаза от бумаг, которые подписывал. Вместо этого он ждал, пока Дуглас подойдет к его столу. Только тогда он поднял взгляд, положив перо на подставку.

— Вы сказали, что получите результат за короткое время, Эстон.

— Я сказал, что это вопрос недель, ваша светлость, а не дней. Угрозы процесс не ускорят.

— Угрозы?

— Расторгнуть мой брак.

Герцог улыбнулся:

— Мне было интересно, сработает ли это. Вы весьма увлечены моей дочерью, не так ли?

Герцог Херридж был из тех, кто, однажды почувствовав уязвимость человека, пользуется этим и бьет в больную точку. Дуглас не собирался снабжать его информацией, особенно о Саре.

— В Чейвенсуорте был взрыв, — сказал он.

Херридж откинулся на спинку кресла и пристально смотрел на него, его улыбка исчезла.

— Все алмазы погибли в огне, — сказал Дуглас.

Выражение лица герцога не изменилось.

— Вам придется ждать дольше, чем я первоначально рассчитал.

— Почему произошел взрыв? — спросил Херридж, уставясь на промокательную бумагу. — В вашей формуле есть изъян?

— Нет никакого изъяна. Возможно, раствор, скреплявший кладку печи, не выдержал. Возможно, я попытался изготовить слишком много алмазов сразу.

— Вы можете предотвратить такую катастрофу в будущем?

Дуглас нахмурился. Герцог Херридж начал улыбаться, а это плохой признак. Если ему что-то доставляло удовольствие, то это было явно не в интересах другого человека.

— Думаю, да, — осторожно сказал он.

— Тогда вам придется это доказать. — Херридж взял со стола колокольчик и дважды позвонил.

Саймонс открыл дверь так быстро, что Дуглас подумал, не стоял ли дворецкий за ней все это время.