– А я не отвлекаю вас от работы?

– Почему вы спросили? – удивился Ричард.

– Стив говорил, что вы много работаете и практически никогда не отдыхаете.

– Благодаря вам сегодня отдыхаю. К тому же у меня день рождения, вы забыли?

– Простите.

– Не извиняйтесь. Вот что, я поднимусь за одеждой, а вы подождите меня здесь, хорошо?

– Конечно, – кивнула я, радуясь тому, что мне не придется возвращаться в свою комнату.

Выйдя на улицу, мы обогнули дом, и я увидела оранжерею. Вчера мы со Стивом шли к Мертвому мысу другой дорогой, поэтому у меня не было возможности оценить красоту оранжерейных витражей и зелени снаружи.

– У Гордона золотые руки, – заметила я, задержавшись у стеклянной стены, по другую сторону которой струились водопады плюща, традесканции и цветущего вьюнка.

Нити солнечного света просачивались сквозь листву, расчерчивая каменный пол оранжереи теплыми узорами.

– Да, Гордон – незаурядный человек, – согласился Ричард. – Я знаю его с самого детства.

– Он давно живет на острове? – поинтересовалась я, медленно обходя стену оранжереи и водя пальцем по толстому стеклу.

– Он появился здесь еще до моего рождения. Когда мой отец уехал учиться в университет, Кристофер Логан, оставшись без помощника, привез на Розу Гордона.

– Ваш дед? Сколько же Гордону лет? – поразилась я, прикинув в уме возраст садовника.

– Точно неизвестно. Около семидесяти.

– Почему неизвестно?

– Потому что и сам Гордон этого не знает.

Заметив удивление на моем лице, Ричард пояснил:

– Гордон родом из Канады. Он вырос в приюте, кажется, в Кингстоне, куда попал лет в пять после смерти матери – особы весьма легкого поведения с пагубным пристрастием к алкоголю. Его забрали в приют прямо с улицы. Документов при нем, разумеется, не было, и его возраст определили на глаз, записав в качестве даты рождения день появления в приюте. Впрочем, подростком Гордон оттуда сбежал и принялся бродяжничать, перебиваясь случайными заработками, не всегда честными, надо признать. Через несколько лет он перебрался в США и оказался на побережье штата Мэн.

Однажды, когда он разгружал рыбацкое судно в Джонспорте с другими нанятыми работниками, один тюк случайно вырвался у него из рук и задавил молодого парня. Хозяином того самого судна был мой дед, Кристофер. Он спас Гордона от обвинения в убийстве, предложив работу на острове вместо тюрьмы.

– Выбор довольно очевиден.

– Согласен, – кивнул Ричард. – Когда Гордон поселился в Розе Ветров, ему было около двадцати.

– Здесь он и познакомился с Марией, верно?

– Да. Они поженились на острове и, сколько я себя помню, живут с нами. Я никогда не воспринимал их как слуг, скорее, как мать и отца, ведь они вырастили нас с братом. Гордон помогал управляться с делами моему деду, отцу, а теперь и мне. Я глубоко ценю его преданность и материнскую заботу Марии и очень им благодарен. Стив и они двое – вся моя семья.

Проходя вслед за Ричардом через маленькую калитку на заднем дворе, я размышляла над тем, что узнала о Гордоне. Неужели я ошиблась относительно этого странного человека, и он гораздо лучше и порядочнее, чем я его себе нарисовала? Но ведь он бродяжничал и убил человека! Кто поручится, что это была простая случайность?

Мог ли он по какой-то причине желать смерти и мне? И не только желать, но и способствовать этому?

* * *

Мы неторопливо шли по посыпанной красноватым гравием дорожке, ведущей от дома вглубь парка. Так как здание, по прихоти ли архитектора или согласно пожеланиям хозяев, стояло почти на самом краю скалы, нависающей над бухточкой, перед ним не было не то что садика, но даже пары традиционных клумб, вокруг которых могла бы кружить дорожка. Оранжерея – единственная обитель цветов в Розе Ветров – заменяла и сад, и цветник, а парк начинался сразу за невысоким символическим ограждением.

Собственно говоря, густые заросли сосен и елей с редкими кленами, вплотную подступающие к хозяйственным постройкам, трудно было назвать настоящим парком. Взыскательный взгляд не нашел бы здесь ни ухоженных газонов, ни подстриженных кустов, ни деревянных скамеечек, на которых приятно было бы отдохнуть во время прогулки. Это был просто лес, где петляли немногочисленные дорожки, широкие и основательно утоптанные возле дома и постепенно истончавшиеся и зарастающие травой по мере удаления от обжитого уголка острова. По одной из них, самой широкой и выложенной по краям булыжниками, мы и пошли. Дорожка выглядела так, словно ею пользовались чаще других. С южной стороны стена деревьев казалась тоньше, до слуха доносился приглушенный звук океана, проникавший сквозь кустарник и небогатую сентябрьскую листву.

– Ричард, куда мы идем? – спросила я, когда трубы на крыше дома скрылись за редеющими кронами.

– Я хочу показать вам Восточный мыс. По правде говоря, путь предстоит непростой, но с него открывается живописный вид на океан и, более того, на весь остров. Это единственное место, откуда можно увидеть всю Розу целиком. Восточный мыс – самая высокая точка острова. На севере – пустошь, а всю остальную часть покрывает лес. Скоро вы сами все увидите.

Я кивнула, думая о том, как близко от меня он идет.

Недолгий, но довольно крутой подъем – и мы оказались на небольшом плато, шагов десять в ширину и примерно вдвое больше в длину. Проход сюда обрамляли серые валуны, густо поросшие кустарником. Самый край площадки заканчивался отвесным обрывом, и мне показалось весьма странным, что здесь не установили никакого сколько-нибудь надежного ограждения. Но, возможно, причина была в том, что здесь редко бывали. Или просто не сочли нужным делать перила – не будешь же окаймлять металлом весь периметр этого скалистого острова, губя такую красоту.

Заметив, что я робко стою у каменной стены, не решаясь подняться на площадку, Ричард ободряюще улыбнулся мне и протянул руку.

– Ну, что же вы, не бойтесь!

Я пожала плечами и медленно приблизилась к нему, с некоторым опасением глядя себе под ноги.

– Взгляните вокруг.

Подняв голову, я ахнула. Повсюду, куда достигал взгляд, передо мной расстилался хмурый океан, матово отливающий металлом. Где-то далеко, там, где положено быть горизонту, неспокойная вода незаметно переходила в небо, такое же холодное и неприветливое. На востоке тучи теснились над океаном, подталкивая друг друга и словно соперничая, которая из них первой прольет свою влагу на каменистые ладони острова. И это притом, что над нами все еще светило солнце!

– Как здесь хорошо! – восторженно воскликнула я, оборачиваясь к Ричарду.

Он улыбнулся:

– Да, согласен с вами. Я часто бываю здесь, чтобы полюбоваться штормом или подышать воздухом, пропитанным грозой. Это обычный маршрут моих ежедневных прогулок, если не подводит погода.