— Рука за руку?

— Я же не сказала — как влюбленная парочка.

— Значит, бок о бок?

Она кивнула:

— А это говорит о куда более прочной связи, на мой взгляд.

— Понимаю. Но ее муж присутствовал, когда вы обсуждали надпись на витрине?

— Да, и это было очень странно. Они с Эй Джеем весь вечер просидели как два голубка, продавая гостям картины. Ни намека на соперничество. Наоборот, мне показалось, что они прекрасно ладят.

— А кто предложил стереть надпись?

— Барнаби. Джессика хотела вызвать полицию, но он посоветовал этого не делать, потому что тогда надпись восприняли бы всерьез.

— Это было решение Барнаби?

— Не только. Джессика спросила, что я об этом думаю, и я ответила, что если приедет полиция, то весь вечер будет испорчен. Сахару? — Она протянула чашку Даймонду.

— Выходит, они не сообщили об этом инциденте.

— Пока нет. Боюсь, они будут в ярости, когда узнают, что я проболталась.

Вполне возможно, что на самом деле эта информация ничего не стоила. Даймонд решил пока отложить этот вопрос.

Ширли-Энн продолжала:

— Меня это потом все время мучило. Сначала я думала, что не важно, заявили они в полицию или нет. Мне казалось, глупо думать, что Джессика могла причинить Сиду какой-то вред. Он ей скорее нравился, по крайней мере, она его жалела. Джессика сама мне об этом говорила.

— Но потом вы изменили свое мнение?

— В общем, да.

Она рассказала им свою теорию, придуманную накануне ночью: как Джессика и Сид разработали совместный план и как Сид повел себя неправильно, после чего она его убила.

— Как вам кажется? Звучит правдоподобно, разве нет?

Даймонд уклонился от ответа:

— Сейчас меня больше интересует, кто разделял ваши подозрения и сделал эту надпись на окне.

— А я знаю кто, — ответила она и прикусила язык.

— Вы видели, как это случилось?

— Нет. — Поток ее речи внезапно оборвался.

— Но вы знаете, кто ее написал, верно?

Она не ответила.

Вместо ожидаемого недовольства Даймонд неожиданно расцвел дружелюбием и улыбкой.

— Вы были с нами откровенны, мисс Миллер, и я это ценю. Мы ничего не могли бы сделать без таких честных и ответственных людей, как вы. Если вы знаете имя этого человека…

Беседу прервал звук открываемой двери. Ширли-Энн воскликнула:

— А, это, наверно, Берт. Он иногда приходит домой отдохнуть перед вечерней сменой.

В комнату вошел мужчина, и Даймонд привстал с кресла. Ширли-Энн проворковала:

— Привет, милый, ты сегодня рано. Не волнуйся. Эти люди из полиции.

Даймонд представил себя и Джули.

В первый момент ему показалось, что с Бертом могут быть проблемы. Мужчина молча расстегнул молнию на своей спортивной куртке. Он был невысокого роста, но рельефные мускулы на его груди, видневшиеся в вырезе футболки, говорили о продолжительных занятиях в «качалке». На самом деле в его движениях не было никакой агрессии. Своим поведением он просто утверждал себя в качестве хозяина этой территории, своего дома. Берт бросил куртку на спинку стула и спокойно спросил, не остыл ли чайник.

Джули сидела рядом с плитой и предложила налить ему чашку, но Ширли-Энн ее остановила:

— Спасибо, но Берт пьет свой травяной чай.

— Наверное, из чайника ноль-ноль-семь, — предположил Даймонд.

Берт бросил на него удивленный взгляд. Ширли-Энн объяснила:

— Я сказала им, что ты помешан на Джеймсе Бонде.

— Не преувеличивай, — ответил Берт.

У него был очень высокий голос для человека его комплекции.

Ширли-Энн подошла ближе и коснулась его крепкого бицепса.

— Не сердись. Если мне понадобятся ценные советы, я сразу обращусь к тебе. — Обернувшись к Джули, она добавила: — На этих могучих плечах сидит умнейшая голова.

Берт спокойно воспринял ее комплимент, заметив:

— Вряд ли они пришли сюда для того, чтобы услышать это.

Ширли-Энн ответила:

— Мы уже закончили беседу. — Она повернулась к Даймонду: — Знаете, Берт очень законопослушен. Он настаивал, что я должна сообщить о том, что произошло, и теперь я все вам рассказала.

Даймонда не интересовали ни законопослушность Берта, ни ее отсутствие у Ширли-Энн. Появление Берта прервало важный разговор.

— К сожалению, не все, мэм. Мы не закончили беседу. Вы как раз собирались рассказать, кто сделал надпись на витрине галереи «Вальсингам».

Прямота Даймонда заставила Ширли-Энн прикусить губу. Она пробормотала:

— Разве?

Джули утвердительно кивнула. Ширли-Энн оглянулась на Берта и беспомощно развела руками. Тот подал реплику:

— Ты можешь просто рассказать им то, что видела. А они уже сами решат, что к чему.

Девушка кивнула, откашлялась и обратилась к Даймонду:

— В общем, я не хочу, чтобы из-за этого у кого-нибудь были проблемы, но в тот вечер я заметила на одном человеке маленькие белые пятнышки, вроде снежинок.

— Кто это был?

— Руперт. Руперт Дарби. Я увидела их на берете, который он постоянно носит. Пятна были отчетливо видны на темном фоне. Тогда я подумала, что это перхоть. Берет был слегка испачкан, больше всего спереди. Я вспомнила об этом только поздно вечером.

— Мы были уже в кровати, — подтвердил Берт.

Ширли-Энн добавила:

— И тут меня вдруг осенило, что, возможно, это была не перхоть.

— Краска из распылителя?

— Ну, да. — Она нервно крутила прядь волос. — Может, я и ошибаюсь. Наверное, это можно объяснить как-то иначе.

— Они были похожи на пятнышки от аэрозоля?

— Мне так показалось.

— Вы говорите неуверенно. Все пятна были одинакового размера?

— Да, и очень маленькие. Послушайте, даже если Руперт написал эти слова, он сделал это в шутку. Перед этим он уже пропустил пару рюмок с какими-то знакомыми, которых встретил в «Голове сарацина». Скорей всего, он был навеселе.

— Вы заметили пятна на его руках или на другой одежде?

— Не помню. — Она задумалась. — Может быть, на плечах — поэтому я и решила, что это перхоть.

— Кому вы об этом рассказали?

— Только Берту.

— А Руперту?

Ширли-Энн даже передернуло от этого предположения.

— Он последний, кому бы я стала говорить. Мы едва знакомы. Он даже не помнит мое имя. Послушайте, если вы будете с ним это обсуждать, не выдавайте меня, ладно?