— Значит, Руперт присутствовал на вечеринке в галерее?

— Да, когда я приехала, он был там с друзьями, о которых я говорила.

— Вы не помните, как их звали?

— Помню. У них была необычная фамилия — Фолк или Волк. Она скульптор, ее работы были на выставке. А он — телесценарист.

— Руперт встретил их в «Голове сарацина»?

— Так он сказал.

— А когда, по-вашему, на витрине появилась эта надпись?

— Понятия не имею. Когда я входила в галерею, ничего не заметила, но я особо и не смотрела. Просто вошла, и все. Внутри было много света, много людей: в таких случаях скорее смотришь сквозь окно, а не на него.

— После выставки вы обсуждали с кем-нибудь этот эпизод — например, с кем-то из «Ищеек»?

— Только с Джессикой и Эй Джеем — сегодня утром, когда встретила их на набережной. Я уже говорила. — Она все больше нервничала, видимо, уже жалея о том, что проболталась.

— Ты виделась с ними сегодня утром? — спросил Берт. — По-твоему, это разумно?

— Все произошло случайно, милый. Я не нарочно. Надо же было поздороваться.

Даймонд вставил:

— Вы не рассказали, о чем был разговор. Речь шла об инциденте с надписью?

— Не помню. — Ширли-Энн быстро поправилась: — То есть, да, конечно. У меня просто мурашки шли по коже. Эй Джей сказал, что мы должны вычеркнуть этот эпизод из памяти, а я сделала вид, что согласилась. Еще он говорил, что это сделал человек с извращенным чувством юмора. Джессика была по-прежнему возмущена и уверяла, что ни за что на свете не обидела бы Сида. Она заявила, что если этот мерзкий ублюдок — я цитирую ее слова, — что если этот мерзкий ублюдок еще раз позволит себе такую выходку, она обратится в полицию.

— Выходит, вы оказали ей хорошую услугу, — с улыбкой подытожил Даймонд. — Избавили от лишних хлопот.

Но Ширли-Энн не улыбнулась.

— Вы говорили ей про пятна на берете Руперта?

— Господи, конечно нет!

— И другим тоже? Полли, Майло, Руперту, вообще никому? — Получив утвердительный кивок, он повернулся к Берту. — Вас это тоже касается, сэр. Я не хочу, чтобы тут были какие-то недоразумения.

Припарковавшись перед зданием «Бальных комнат», Даймонд повернулся к Джули:

— Ну, что вы об этом думаете?

— Насчет берета?

— Да.

— Похоже на правду. К тому же это легко проверить. Даже если Руперт потом спохватился и оттер их спиртом, все равно остались микрочастицы. Криминалисты их найдут. Пара пустяков.

— Пара пустяков?

— Да, а что?

— Для начала нужно раздобыть сам берет. — Питер постоял у машины, бренча ключами и обдумывая следующий ход. — От нас до Хэй-Хилл три минуты пешком. Мы можем пройти через магазин игрушек и повернуть на Альфред-стрит. А машину оставим здесь.

Когда они спускались по Сэвилл-роу, он остановился перед меню в витрине «Ла Лантерна», освещенной знаменитым янтарным фонарем, который и дал название этому кафе. После того, как он вдохнул запах говядины у Ширли-Энн, у него все время бурчало в животе. Даймонд любил поесть, а после ланча прошло уже много времени.

— Не хотелось бы потратить остаток вечера на этот чертов берет. Может, это пустой номер.

— Хотите, я сама этим займусь? — предложила Джули.

— Нет, мне надо увидеть этого парня и его берет тоже. — Он подавил чувство голода и снова зашагал по улице. — Честно говоря, Джули, я сильно заинтригован. Школьные выходки, глупые словечки на окне — все это как-то не вяжется с Рупертом.

— Пакостить исподтишка?

— Ну да. При всех его недостатках он предпочитает открытый бой. Если бы он заподозрил Джессику, то прямо сказал бы ей это в лицо, вам не кажется?

Джули пробормотала что-то в знак согласия и добавила:

— Если, конечно, он не убийца.

Даймонд не ответил. Он молча прошел мимо нескольких антикварных лавок с железными решетками на окнах.

— И это попытка замести следы, — объяснила Джули.

— Я понял.

— Если он почувствовал, что мы к нему подбираемся, то с отчаяния мог выкинуть что-то в этом роде.

Повисло новое неловкое молчание, после чего Даймонд нехотя пробормотал:

— Как ни странно, хотя у Руперта самая плохая репутация среди «Ищеек»: бывший уголовник, пьянчуга и все такое, — я никогда всерьез не рассматривал его как убийцу. Может, пришло время это изменить.

В вечерних сумерках Хэй-Хилл выглядел еще более хмуро и неприглядно, чем во время их первого визита. Гулявший между домами сквозняк гонял по мостовой бумажный мусор, кружил сухие листья и гремел пивными банками, которые громко звякали о железные перила, прежде чем свалиться в чей-нибудь подвал. В окнах Руперта было темно. Их встретил только истошный лай Марлоу, заголосившего сквозь щель в двери, на месте которой раньше находилось отверстие для почты.

Они решили порасспрашивать местных жителей. Буфетчик в «Лэндсдаун армз» предположил, что в это время суток Руперта можно найти в баре «Парагон». Официантка в «Парагоне» сообщила, что он неплохо принял в обед и теперь вряд ли появится раньше семи. Чувствуя, как от аппетитных запахов сжимается желудок, Даймонд решил дождаться Руперта в баре. Он уговорил Джули попробовать местный комплексный обед под названием «Ничего лишнего»: французский рыбный суп с крутонами, сыр и булочки с отрубями. Джули согласилась, что название подходящее.

За едой она спросила, как поживает его котенок.

— Неплохо, — ответил Даймонд. — Любит смотреть футбол по телевизору. Умыкает все подряд и складывает в кучки: ключи, расчески, ручки, часы, зубные щетки. Один такой «секрет» я нашел у себя в ботинке. Приходится осторожнее одеваться по утрам — есть риск пропороть ногу.

— Настоящий кот-воришка? — спросила Джули. — Назовите его Раффлз[2].

— Раффлз? — Лицо Даймонда прояснилось. — Ему это понравится.

Посетители все прибывали. Очевидно, про это заведение знала половина Бата. Руперт не появлялся. Чтобы сохранить за собой столик (в зале их было всего три), Даймонд заказал крепы с форелью, брокколи и тертым сыром. На часах было уже без четверти восемь, когда они заплатили по счету и вышли из бара.

Новая попытка попасть в дом на Хэй-Хилл закончилась очередным приступом лая у скучавшего за дверью Марлоу. Ничего не добившись, они вернулись в машину и отправились по Бэтвик-Хилл в Кавертон, восточную часть города, чтобы поговорить с последним из оставшихся подозреваемых.