— Мне кажется, не только я ратовал за эту версию, — робко заметил Уигфул. — Если помните, во время нашей последней встречи детектив Даймонд продемонстрировал нам бумажный пакет с набросанными на нем рифмами. Это была веская улика против Сида Тауэрса.

Мистер Масгрейв перевел дух, как человек, старающийся сохранить спокойствие в чрезвычайной ситуации.

— Я не говорю, что вы один шли по ложному пути, Джон. Если загадка подлинная — а я уверен, что так оно и есть, — мы все сели в лужу.

— Можно еще раз послушать стишок? — поспешил спросить Даймонд, пока речь не зашла о его собственных просчетах.

ПНП взял со стола листок и прочел бесстрастным тоном, подчеркивавшим все испытываемое им отвращение:

После недолгой паузы Даймонд переспросил:

— К Сиднею?

— Вполне в духе этого мошенника, — заметил Уигфул. — Полная околесица. Он пишет так, чтобы мы ничего не поняли до того, как это произойдет.

— Я бы не сказал, что он пишет околесицу, — возразил Даймонд. — Предыдущие загадки имели смысл.

— Да, но только после того, как мы получили всю информацию. Никто не смог бы догадаться о краже в Музее почты по его первому стишку.

— Зато теперь у нас больше шансов, — заметил Даймонд. — Мы знаем, что значили первые загадки. По ним можно судить о том, как он мыслит.

— Или она, — вставил мистер Масгрейв. — Не будем делать сексистских допущений. Но вы правы, Питер. Если мы не смогли разгадать старые шарады, это еще не значит, что нам не под силу раскусить новую. Хотя этот «Сидней» тоже сбивает меня с толку. В деле есть какая-нибудь связь с Австралией?

Даймонд посмотрел на Уигфула:

— Пока нет.

— А как насчет первой строчки: «Когда свалить сей тяжкий груз хотите»?

Уигфул, желая восстановить свою репутацию, поторопился дать объяснение:

— Фраза «свалить сей тяжкий груз» ничего не значит, это просто старомодное выражение, так же, как «перечить» или «доколе» в первых загадках. Может быть, не настолько устаревшее, но в том же духе.

Мистер Масгрейв кивнул:

— Вряд ли можно сомневаться, что их написал один и тот же человек. Напечатано таким же шрифтом, да и бумага, я думаю, та же самая.

— Каким образом ее распространили, сэр? — спросил Даймонд.

— Так же, как и раньше: отправили в местные газеты.

— Еще один момент, сэр, — добавил Уигфул, стараясь продемонстрировать позитивный взгляд на вещи. — На этот раз автор выражается более прямолинейно, почти подталкивая нас к разгадке. «Свалить сей тяжкий груз…» Звучит так, словно преступник сам желает сбросить маску. Давайте представим, как это выглядит в его глазах. Он совершил незаурядное преступление, сочинил остроумные стихи, а в ответ — никакого признания, никакой награды. Уверен, его все больше гложет жажда славы.

— Это оптимистичная версия. — Мистер Масгрейв повернулся к Даймонду. — Что скажете?

— Надеюсь, Джон прав. Видит бог, мы очень нуждаемся в прорыве.

— Ладно. Теперь вторая строчка: «От Сида к Сиднею дорогу проложите». Про Сида мы знаем. Но что такое «Сидней», если это не Сидней в Новом Южном Уэльсе?

— В Бате есть места с таким названием, — заметил Даймонд. — Сидней-плейс, Сидней-роуд, Сидней-Гарденс, Сидней-Билдингс, Сидней-Уорф.

— Сидней-Мьюз, — подсказал Уигфул.

— Уже лучше, — кивнул мистер Масгрейв. — Они как-то связаны с «Ищейками»?

— Насколько мне известно, нет, — ответил Даймонд.

— И никто из них не живет на одной из этих улиц?

— Нет, сэр.

— Значит, они не представляют для нас интереса. Как насчет Сидней-Гарденс?

— Там есть музей… — начал Уигфул и, не успев договорить, вцепился руками в подлокотники. — О господи, вы думаете, он планирует новую кражу?

Даймонду, который мало интересовался культурной жизнью города, пришлось объяснять, о чем идет речь. Музей Холбурн, устроенный в бывшем отеле посреди парка и расположенный в самом конце Грейт-Палтини-стрит, мог похвастаться одной из лучших в Европе коллекций керамики и серебра, а также полотнами Гварди, Цоффани, Тернера и Гейнсборо.

— Надо предупредить охрану, — заявил мистер Масгрейв. — Прямо сейчас. — Он снял телефонную трубку и протянул ее Уигфулу. Когда тот сделал звонок, ПНП продолжил:

— Давайте пока забудем о загадке. В каком состоянии сейчас расследование дела, Питер?

— Мы продолжаем допрашивать свидетелей. — Ответ прозвучал неубедительно, и Даймонд это понимал.

— То есть «Ищеек»?

— Да. Они уже дали показания оперативникам. Я провожу повторные допросы вместе с детективом Харгривз. Мы поговорили с мистером Моционом, миссис Шоу, мистером Дарби и мисс Чилмарк. Остались двое: мисс Миллер и миссис Уайчирли.

— Смогли что-то накопать?

— Пока нет никого, кого можно было бы исключить из списка, сэр. Не считая Майло Моциона, который в момент убийства находился в полиции. Он физически не мог вернуться на яхту и убить Сида Тауэрса, прежде чем дежурный зафиксировал его визит. Но у остальных «Ищеек» нет надежного алиби. Насколько мне известно, у каждого подозреваемого есть автомобиль, поэтому любой из них мог попасть на яхту.

— Вы серьезно думаете, что это могла сделать женщина?

— Проломить голову Сиду? Без проблем.

— И мисс Чилмарк?

— Она немного старовата, но, в общем, еще довольно крепкая.

— Как насчет мотива?

— У мисс Чилмарк? Есть один любопытный момент. Джули Харгривз над этим работает.

— Что за момент?

— Похоже, в последние годы у нее было много денег. В девяносто третьем она продала дом. Сейчас могла бы купаться в роскоши, но это не так. Я хочу узнать почему.

— Шантаж?

Даймонд развел руками:

— Она очень дорожит своей репутацией.

— А другие свидетели? Миссис Шоу? Там есть что-то интересное?

— Почти нет. Вопрос не столько в том, что она сделала, сколько в том, о чем она умолчала. Из другого источника — от Майло — мы знаем, что она пыталась подружиться с Сидом Тауэрсом. Возможно, просто из симпатии. Я бы очень удивился, если бы у нее были на него какие-то виды. После собраний «Ищеек» она пару раз водила его в бар. Когда мы общались с миссис Шоу, она сказала, что Сида опекала Полли Уайчирли, но ни словом не обмолвилась о том, что сама пропустила с ним пару стаканчиков. Я указал на это обстоятельство, и ей пришлось его признать.

— Думаете, она что-то утаивает?