– Постойте, – поднял руку, призывая всех успокоиться, Гейтс. – Давайте не будем делать скоропалительных выводов. Это пока еще ничего не значит. Но мы имеем возможность получить уникальную информацию, относящуюся к одному из самых закрытых, самых засекреченных научных проектов современности. По сравнению с ним Филадельфийский эксперимент – детские игры в песочнице. К проекту, уже повлекшему за собой катастрофу, масштабы которой до сих пор реально не оценены. Зона, как все мы знаем, продолжает расти. И к чему это может привести? – Гейтс развел руками. – Российские власти не желают делиться информацией о проекте «О-сознание». Подходы к АЭС охраняют военные сталкеры. По официальной версии, они останавливают дураков, лезущих к черту на рога. На самом же деле они охраняют центр Зоны от незваных гостей. Почему? Быть может, потому что проект «О-сознание» все еще не закрыт? И именно там, в центре Зоны, на Чернобыльской АЭС, под грудами радиоактивного мусора зарыта главная тайна прошедшего тысячелетия?… Кстати, – американец бросил быстрый взгляд на мирно попивающего чаек Муху и отключившегося Рикошета, – есть данные, что сталкерский клан «Монолит» финансируется из того же источника, что и военные сталкеры.

Услыхав такое, Муха едва чаем не подавился.

– Ты чего гонишь-то! – заорал он на Гейтса.

– Считаешь, что я не прав? – американец усмехнулся. – Тогда объясни, откуда у «монолитчиков» новое обмундирование, амуниция, оружие?… У вас даже свои учебные лагеря имеются. Откуда все это? За чей счет?

– За счет клана! – гордо заявил Муха.

– А на чем твой клан деньги зарабатывает? Вон, Гупи артефакты из зоны таскает – тем и живет. А «Монолит» превратил Припять в форпост, дальше которого ни один сталкер не пройдет. А к АЭС только две дороги – либо через Припять, либо через Ржавый лес.

– Да?… А кто тебе, зараза, деньги платит? Какого черта ты с нами потащился? Просто так, из любопытства? На Монолит поглазеть?… Экскурсант хренов!

Залпом выпалив все, что хотел, Муха сразу успокоился и снова взялся за кружку с чаем.

– Кто-нибудь в курсе, что это такое? – ногтем постучал по включенному монитору Шрек.

На экране была изображена гистограмма с двумя десятками разноцветных указателей.

– Ну, скажи, если такой умный, – насмешливо скривился Вервольф.

– Это схема работы Радара. Сейчас система полностью отключена. И режим молчания следует подтверждать каждые сорок пять минут. Если очередного подтверждения не последует, Радар снова заработает в автономном режиме. Но, если перевести его в режим ручной работы, то можно, во-первых, расширить радиус охвата настолько, что излучение Радара накроет и Дэд-Сити, и Припять. Во-вторых, можно варьировать типы излучения. Всего одним-двумя легкими касаниями клавиш, я могу вызвать у людей, находящихся в зоне действия Радара, приступ тупой и бессмысленной агрессивности. А могу, наоборот, сделать их умиротворенными и покладистыми. Могу вселить в их души любовь или ненависть, причем не абстрактное чувство, а направленное на какой-то вполне конкретный объект. Могу заставить всех их скинуть штаны и начать заниматься любовью с кем попало. Могу заставить петь песни, ни слов, ни мелодий которых они не знают. То же самое касается и зомби. Эти серенькие кнопки, – Шрек нежно провел кончиками пальцев по краю клавиатуры, – способны превратить человека, нажимающего на них, в господа бога. Единственное ограничение – радиус действия Радара. А теперь представьте, что есть Радар или несколько Радаров, способных накрыть своим излучением целую страну. А то и всю планету… – Шрек выдержал паузу, надеясь, что она поможет каждому в полной мере осознать весь драматизм ситуации. – Управление сознанием людей на расстоянии – вот в чем суть проекта «О-сознание».

– Это ты только сейчас понял? – спросил Вервольф.

– Какое это имеет значение? – нахмурился Шрек.

– Да я просто так спросил, – дернул плечом «грешник». – Мне, собственно, по фигу.

– Что именно? – не понял американец.

– А все, – махнул рукой Вервольф. – Радары, власть, правительство, президент и министр культуры, в особенности. Ты думаешь, я чего ради в Зону залез?… А он? – «грешник» ткнул дымящейся сигаретой в Гупи. – Или он? – той же указкой – в Муху. – Думаешь, от очень хорошей жизни?… Это тебе, козел, так хорошо живется, что ради острых ощущений голой жопой на ежа сесть хочется. А мы каждый день боремся за существование. Что по эту сторону кордона, что по другую. Ты бы пожил, буржуй, год хотя бы в моем родном городе, да на той зарплате, что я получал, с матерью старой и сестрой-инвалидом – враз бы всякое желание справедливость искать исчезло б!… А то, тоже мне… – Вервольф нервно пальцами щелкнул. – Мир он спасать собрался… Говно это, а не мир. И не стоит он того, чтобы его спасать… Понял, что ли?… А, ну тебя!

Вервольф раздавил сигарету пальцами и зашвырнул ее под стол.

Речь сталкера произвела на американцев впечатление. Не совсем то, на которое он рассчитывал, но произвела. Во всяком случае, снова заговорили они не сразу.

– Я думаю, нам следует спокойно обсудить сложившуюся ситуацию, – медленно начал Гейтс. – Поскольку мы, все-таки, партнеры…

– В общем, так, – хлопнув ладонями по коленкам, бесцеремонно перебил американца Гупи. – Вы, ребятки, как я погляжу, плохо понимаете, во что ввязались. Если все вы, – небритым подбородком сталкер обвел присутствующих, исключив из общего круга лишь Журналиста, – добровольно подписались на эту глупость, то меня заставили идти с вами под прицелом автомата. Я знать не знаю, да и знать не хочу, что у каждого из вас на уме и зачем вы тащитесь к АЭС, но моя единственная цель – остаться в живых. Если бы я мог, то повернул бы назад. Но для одного это равносильно самоубийству. Остальные же… – Пауза. Гупи коротко кивнул. – Я так и думал. Остальные окончательно выжили из ума и желают продолжить свой путь. Значит, я вместе со всеми мечтаю добраться до Монолита. Потому что это единственный, хотя и очень сумеречный шанс, не отдать раньше времени душу Черному сталкеру. В отличие от вас, дилетантов, я знаю, как нужно вести себя в Зоне, чтобы остаться живым. Главное правило – не трогать ничего, о чем не имеешь представления. И сервер этого Радара как раз та самая штука, прикасаться к которой категорически запрещается.

– Но почему? – возмущенно всплеснул руками Шрек.

– Потому что я не знаю, к чему это может привести.

– Я за все отвечаю! – ткнул себя пальцем в грудь Гейтс.

– А кто ты такой? – прищурившись, посмотрел на него Вервольф.

– Резонный вопрос, – согласился с «грешником» Гупи. – Ты здесь оказался случайно, и имя твое «никто». А я ради твоей забавы рисковать своей жизнью не намерен. Это понятно?

– Представь себе, – чуть подавшись вперед, Шрек проникновенно заглянул Гупи в глаза. – Что если такие же Радары уже работают вне Зоны?

– Ну, судя по тому, что творится в мире… – сталкер задумчиво почесал пальцем за ухом. – Это могло бы многое объяснить.