Все рассмеялись.

– Коробочник – древний старик, – ответила Йоханна на вопросительный взгляд Ванды. – Долго он не протянет… Однажды Зигфрида вынесут из магазина в одной из его коробок.

Снова раздался хохот.

– Ну все, хватит! – призвала к порядку Йоханна. – Что подумает о вас ваша кузина, если вы станете говорить такие грубости?

Ванда вздохнула.

– Если ты мне объяснишь, как к нему добраться, я могла бы забрать этикетки. Мне не повредит немного свежего воздуха. Кроме того, наступило время хоть что-то узнать о Лауше.

– До этого еще дело дойдет, но первым, что ты увидишь в Лауше, станет пыльная лавка старого Зигфрида! Вот уж ты составишь приятное впечатление!

Йоханна отмахнулась. Остальные удивленно переглянулись.

– Я бы очень хотела отправиться с тобой… но завтра нужно выполнить заказ для англичан, он не может ждать, и… и Петер тоже не может пойти…

Йоханна рассеянно постучала карандашом по столу – так она всегда делала, когда думала.

– Нет, мы поступим иначе…

Ванда терпеливо ждала, когда же тетка поделится своим планом. Ее немного сердило это молчание. Если бы речь шла о ее родителях, то она не допустила бы, чтобы те решали все через ее голову.

Йоханна вдруг заботливо взглянула на Ванду.

– Ты ни в коем случае не пойдешь одна. Мне хочется, чтобы ты узнала Лаушу с наилучших сторон, чтобы все выглядело по крайней мере так хорошо, как тебе описывала Мария. Тебе ведь пришлось так долго ждать этого…

– Ты намекаешь на ее восемнадцать лет или на воспаление легких, с которым она провалялась несколько недель? – усмехнулся Петер.

– И то, и другое! – рассмеялась Йоханна. – Итак, внимание: ящики с этикетками завезет на обратном пути Марцен-Пауль, потому что никто из нас не может отлучаться из дома. Анне нужно срочно работать над новой формой – она никуда не поедет. Но если мы сегодня поработаем немного дольше, то Йоханнес сможет завтра утром показать Ванде нашу замечательную Лаушу!

– Вот здесь раньше была «материнская» стеклодувная мастерская. Здесь работал стеклодувом мой отец, пока все не закрылось девять лет назад.

Дыхание Йоханнеса вырывалось белыми облачками.

Ванда удрученно оглядела заброшенное помещение. Деревянные стены почернели от сажи, там, где раньше были окна, опасно торчали вверх лишь несколько осколков. От одной стены кто-то оторвал доски, так что теперь на том месте зияла дыра. Ванде было не по себе, когда они осматривали внутренности каменной кладки. В рассказах Марии деревенская стеклодувная мастерская была чем-то бóльшим, чем просто предприятие, где изготовляли стеклянные заготовки! Она была центром деревенской жизни, а на площади перед ней проходили праздники, здесь встречались после работы, а потом еще шли на кружку пива в трактир.

Все кануло в Лету.

Ванда указала на возвышающийся узкий камин, труба которого была выше всех соседних зданий.

– Как одинокий великан… печальное зрелище.

Йоханнес потоптался, переминаясь с ноги на ногу.

– Ну, если учесть, что стеклодувная мастерская «Шлотфегер» и еще одна в Обермюле отработали свой последний день пару столетий назад, то наша материнская продержалась еще довольно долго. Сегодня существуют современные фабрики по производству стекла – тут ни одно старомодное предприятие никогда бы не выдержало конкуренции. Таков ход жизни, и никто не может его остановить.

– Ход жизни… Ты говоришь, как какой-то старик, – пошутила над ним Ванда.

– Ха, ты тоже говорила бы так же! Если бы присутствовала, когда отец и другие стеклодувы собирались за общинным столом! Раньше все было намного лучше! – подражая голосу отца, произнес Йоханнес.

Во время их прогулки по Лауше они миновали как минимум пять домов, в которых, по словам Йоханнеса, остановилось производство – семьи обеднели и жили впроголодь. Добрая половина Лауши, казалось, разваливалась. А теперь еще эти развалины, которые портили всю деревенскую площадь!

Йоханнес неуверенно откашлялся.

– Если хочешь, следующим объектом нашей экскурсии может стать музей. Там ты узнаешь о нашей Лауше больше, чем где бы то ни было. А кроме всего прочего, там еще и сравнительно тепло.

– Ты же в роли экскурсовода! – ответила Ванда, ноги которой от холода уже почти превратились в ледышки.

Прежде чем они смогли перейти дорогу, пришлось пропустить одну из многих повозок, нагруженную доверху и с грохотом ехавшую вверх по улице. Запряженный жеребец мимоходом перед Вандой и Йоханнесом поднял хвост и навалил кучу дымящихся на морозе паром конских яблок.

– Вот спасибо! – крикнул Йоханнес вслед повозке.

Ванда рассмеялась.

– Моя мать рассказывала, что раньше стеклянные товары в Зонненберг женщины относили на спинах прямо в корзинах. То же самое они с Марией проделали с первыми елочными шарами. Но такого уже, наверное, не бывает, да?

– Да, сегодня все стеклянные товары отвозят на тележках к вокзалу, а там уже отправляют по железной дороге дальше.

Йоханнес указал на верхушки ельников справа и слева от деревни, которые густо покрывали крутые гористые склоны.

– Могу поспорить, что еще сегодня пойдет снег. Та белая дымка – это не туман, а облака, в которых уже висит снег.

– Надеюсь, ты прав в своих прогнозах. Жду не дождусь, когда уже сюда придет белая сказка, – просияла Ванда. – Как мечтательно Мария рассказывала о контрастах, когда серые шиферные крыши темнели на фоне снежного покрывала!

Они не прошли и десяти метров, как вдруг за садовой изгородью появилась большая черная собака и ужасно громко залаяла. Ванда вздрогнула от испуга.

– Да что ты так растявкался? – крикнул Йоханнес. – Не сделаем мы твоему забору ничего!

Из деревянного сарая послышался рев животных.

– Они мерзнут в хлеву, поэтому так кричат.

Йоханнес говорил на странном местном диалекте, и Ванда, как и обычно, мало что поняла. Она только хотела переспросить, идет ли речь о ягнятах или козлятах, как вдруг из окна высунулась женщина и позвала собаку.

– Добрый день, Карлина, как твое потомство? – крикнул Йоханнес. – Это одна из наших работниц, расписывающих шары, – шепнул он Ванде.

– В лесу они, стервы! Бросили меня одну с работой! – Она подняла вверх и продемонстрировала для наглядности кисточку, кончик которой был в красной краске. – Можешь передать матери, что николаусы уже готовы. – Женщина почесала обратным концом кисточки голову. – Значит, это та самая американка! А вы сейчас направляетесь… на нагорье? – Женщина заговорщически подмигнула Ванде.

Ванда неуверенно улыбнулась в ответ.

– Нет, мы хотим в музей! – бросил женщине через плечо Йоханнес. – Нужно основательно впечатлить гостью из Америки историей нашей деревни.