В конце концов совершить прорыв ей помог Франко.

– Тебе не стоит заниматься этими бесполезными безделушками, мы выбросим все! Я закажу тебе правильные заготовки в Мурано, – заявил он, после того как она вечером после ужина еще раз зашла в соседнюю комнату и тщательно рассортировала в жестяные банки осколки по цветам. Он прильнул к ней сзади, обняв ее живот руками.

– Ты обращаешься с каждым кусочком стекла, словно это какой-то драгоценный камень.

Вскоре после этого они ушли спать, но замечание Франко занозой засело в подсознании Марии, так что она едва ли могла насладиться ласками мужа.

Драгоценные камни?

Драгоценные камни можно вставить в оправу.

А это значит…

На следующее утро Мария попросила Франко купить ей паяльник и свинцовую проволоку. Идея Марии была простой: она хотела разломать кусачками осколки стекла, придавая им нужную форму, отдельные куски поместить в свинцовую оправу и потом спаять все оправленные свинцовой проволокой части воедино. В конце она надеялась получить своего рода стеклянную мозаику. И ее мечты воплотились в жизнь. Когда была окончена ее первая картина – два красных сердца на синем фоне, окаймленные светлой окантовкой, – Мария звонко рассмеялась. Как чудесно! Как ярко! Как… броско! Почему эта идея не пришла ей в голову намного раньше? Может, потому что в Лауше она никогда не считалась истовой прихожанкой, иначе заметила бы, что церкви и соборы полны разноцветных окон – витражей, которые наглядно демонстрировали верующим сцены из Библии. Но ведь в витражах можно запечатлеть не только Святую Деву и ее дитя, но и любой понравившийся мотив – в этом была суть ее идеи!

Франко просто лишился дара речи, когда вечером она предъявила ему свою работу.

– И это с первой попытки? Это настоящее совершенство – не меньше! Пылающие сердца – mia cara, ты увековечила на своей картине любовь! Это великолепно. Но сама ты еще красивее, – добавил он.

На следующий же день без каких-либо предварительных эскизов Мария приступила к созданию серии из четырех элементов.

Было около полудня, когда Мария выпустила из рук огненную картину. Кончики пальцев у нее зудели от возбуждения. Она хотела продолжать. У нее было много идей! Украшения Рут от Лалика и Галле – стрекозы, мотыльки и лилии – все эти мотивы так чудесно сочетаются с ее новой техникой!

Она уже взяла в руки два осколка стекла – лиловый приложила к осколку цвета морской волны – и вдруг опустила оба.

Проклятье! Она ведь сегодня собралась закончить наброски новых елочных украшений, которые с нетерпением ждет Йоханна.

В унынии Мария открыла блокнот с начатыми рисунками. Она не хотела браться за старое: душа ее противилась этому. Новая тема так привлекала ее…

Вначале у Марии родилась мысль, которая показалась ей превосходной, – сделать формы для амулетов. Конечно, люди с удовольствием повесили бы на елку трубочиста, поросенка или листок клевера, чтобы в следующем году им сопутствовала удача. Но когда Мария внимательно рассмотрела эскиз трубочиста, в душу закрались сомнения: сможет ли формовщик Штрупп вообще изготовить такую большую форму? И смогут ли Петер и все остальные ее выдуть? Магнус ругался, когда приходилось дуть святых николаев с высокими шапками!

Магнус… Как у него там дела? Марию все еще мучили угрызения совести, когда она думала о нем. С другой стороны, она ведь не могла вернуться к нему только по этой причине.

Мария задумчиво погладила живот. Если верить расчетам, то она уже на третьем месяце, а это значит, что ребенок появится где-то в мае. Она и ребенок – какая странная мысль.

Она все еще ничего не рассказала семье о беременности. Она подозревала, что этой новостью может рассердить или расстроить Йоханну и остальных. Да и к чему рассказывать? Чувствовала она себя скверно, все еще страдая от перепадов настроения, как и другие женщины в ее положении. Ну и вообще она сделалась несколько сварливее, чем обычно. Но если не принимать это во внимание, Мария была счастлива, как никогда в жизни, у нее даже появилось чувство, что новыми идеями, которые били ключом, она обязана именно своему «положению».

Нет, пусть сестры узнают о ребенке в начале следующего года.

Мария резко захлопнула блокнот для рисования.

Может, ей стоило обдумать новые проекты в совершенном покое. На два дня раньше или позже – теперь это не играет никакой роли. Для нового февральского каталога уже, наверное, и не получится вовремя сделать формы амулетов счастья.

Но как только Мария вновь села за разноцветные осколки, ее опять начали мучить угрызения совести.

Если она не может отправить Йоханне несколько подходящих эскизов, то должна хотя бы написать ей письмо. Ей и Ванде. И Магнусу, наверное, тоже.