— Это вино слишком крепкое, — заявил он, чтобы объяснить внезапный румянец.

— Я предпочитаю воду, — ответила Анжелина.

— Очень разумно с вашей стороны, — пошутил он. — Расскажите мне о себе. Честно говоря, вы меня заинтриговали. Я уверен, что из вас получится женщина с сильным характером.

— Прежде всего я надеюсь стать хорошей повитухой, — резко возразила Анжелина. — У меня есть только одна мечта, которую я хочу как можно скорее осуществить: получить диплом и пойти по стопам своей матери. Я вновь перечитала учебник мадам дю Кудре, который привезла с собой. Эта выдающаяся повитуха приводит бесспорные аргументы, осуждая опасную практику матрон, время которых, к сожалению, еще не прошло. Моя мать преодолевала сотни километров, поскольку боялась, что пациентки обратятся за помощью к одной такой особе, оказывающей услуги в окрестностях Сен-Жирона. В прошлом году у нее в родах умерли три матери семейств.

— Матрона, — задумчиво повторил Филипп Кост. — Я давно не слышал этого слова. Итак, если я вас правильно понял, вы хотите уже в следующем году открыть практику, причем в своем родном городе.

— Разумеется! — воскликнула Анжелина.

Их разговор прервал официант, подошедший, чтобы принять заказ. Анжелина заметила, что он свободно обратился к доктору, невзирая на различия в возрасте и социальном положении. Ей это не понравилось, и она дала себе слово, что впредь не будет горячиться и станет вести себя более сдержанно.

— Какая решимость! — продолжал Филипп Кост. — Неужели вы не хотите работать в больнице? Мадам Бертен дама пожилая. Еще пять лет, и ее должность займет Анна Моро. В больнице освободится место для вас.

— Нет, я не смогу жить в Тулузе, — возразила Анжелина.

— Возможно, из-за жениха, который женится на вас, когда вы окончательно вернетесь в родной город?

— Вы задаете нескромные вопросы!

— В таком случае, мы квиты, Анжелина. Видя, как вы смутились, я понял, что прав. Простите меня, я вновь назвал вас просто Анжелиной.

— Здесь это не так важно, — любезно уступила Анжелина. — Но у меня нет жениха, и я никогда не выйду замуж.

Официант принес салат и терракотовый котелок, откуда исходил приятный запах. Немного отрезвленный категоричным ответом Анжелины, доктор принялся за еду, решив не продолжать эту тему. Впрочем, вскоре он почувствовал возбуждение, заставившее его забыть об осмотрительности. «Если она говорит правду, у меня есть все шансы ее завоевать, — думал он. — Она милая, умная, рассудительная».

— Вы откажетесь даже от хорошей партии? — спросил Филипп Кост, к собственному удивлению.

— Да. Я откажу даже королю, — резко ответила Анжелина и сразу же немного опечалилась. — Для этого у меня есть веские причины, доктор Кост. Мои родители очень любили друг друга, были дружной парой, но я видела, как они иногда ссорились. Моему отцу не нравились частые отлучки матери. Он волновался, если она приезжала позже, чем предполагала, и кипел от негодования, когда она проводила несколько дней у постели пациентки. Я тоже страдала: часто мама оставляла меня на попечение соседки, а потом меня отдали в пансион Сен-Жирона. Я смотрела в окна класса, пытаясь разглядеть свой родной город. Сен-Лизье построен на скалистом отроге и окружен крепостными укреплениями. Издали хорошо виден Дворец епископов. Раньше там была семинария, а сейчас это больница для бедных[34]. Однажды утром я сбежала домой. Папа отругал меня, чуть не ударил. А потом он сделал еще хуже: отвел меня в школу, и я была наказана. Целых две недели я не могла ездить домой по воскресеньям. Словом, ремесло, которое я выбрала, не сочетается с замужеством.

Погрузившись в воспоминания, Анжелина неподвижно смотрела в одну точку. Доктор молча слушал ее. Доверительный рассказ немного смутил его. Вдруг молодая женщина воскликнула:

— О, простите! Мне очень жаль, что я все это рассказала. Наверное, я надоела вам. Обычно я веду себя более сдержанно.

Анжелина была искренне огорчена. Она внимательно посмотрела на Филиппа Коста и поняла, что он еще молодой, довольно симпатичный мужчина. Его лицо и светлые глаза выражали глубокую нежность. Перед ней сидел не акушер, работающий в больнице, а предупредительный, галантный мужчина. «Если он меня любит, если я тоже попытаюсь полюбить его, что станет с Анри? — думала Анжелина. — Нет. У меня есть сын, и всю свою жизнь я посвящу ему».

— Анжелина, вы оказали мне честь своим доверием и вовсе не надоели мне. Когда-нибудь я расскажу вам о своем детстве. Я провел его в Люшоне. Город постоянно меняется. Его лечебные воды пользуются огромным успехом. Летом от курортников отбоя нет. Я вырос в горах, как и вы, и тоже не любил школу. Теперь уже я боюсь, что надоем вам. Выпьете кофе?

Анжелина собралась ответить, но тут начальник вокзала сделал новое объявление.

— Мой поезд отходит, — забеспокоилась она. — Наверное, они устранили поломку быстрее, чем предполагали. Я оставляю вас.

Анжелина стремительно поднялась. Доктор задержал ее:

— Не волнуйтесь. У нас еще есть немного времени. Я провожу вас. Официант, кофе! Я скоро вернусь.

Он подхватил чемодан и, недолго думая, взял Анжелину под руку. Молодую женщину это нисколько не шокировало. Напротив, она почувствовала облегчение. Ей было приятно, что можно довериться уважаемому и влиятельному человеку. Еще немного, и она, потрясенная и взволнованная, положила бы голову на плечо этого мужчины и расплакалась.

Они вышли на перрон. Доктор помог Анжелине войти в вагон, затем поставил ее чемодан.

— До скорого свидания, Анжелина, — сказал доктор. — Желаю вам хорошо провести каникулы.

Она тихо поблагодарила его. Служащий закрыл дверцу вагона. Поезд тронулся под какофонию свистков и скрежета.

— До свидания, Филипп, — тихо выговорила Анжелина и робко помахала рукой.

Доктор не мог слышать ее слова, но увидел нерешительный жест и смущенную улыбку. Этого было достаточно. «Надо ли завоевывать девушку, чтобы украсть ее девственность? — подумал он. — Она станет моей женой».

Анжелина бодро шла по крутой улице Коссад. Так она могла скорее добраться до угла улиц Нобль и Орлож, а оттуда попасть на улицу Мобек, расположенную на скалистом плато. Чемодан был тяжелым, но она не замедляла шаг. На вокзале Анжелину никто не встретил, и это немного беспокоило ее. «Я сообщила папе, когда приезжаю. Он мог бы встретить меня! Октавия, конечно, предпочла не выходить на улицу с Анри. Ветер просто ледяной. Вечером или ночью пойдет снег».

После Буссанса небо стали затягивать тяжелые серые облака. Анжелина вспомнила пословицу, которую не раз слышала от деда, и принялась повторять ее, словно колыбельную: «Снег в феврале — весной вода в ручье».