— Мы можем встретиться через час? — спросил Альварес.

Я взглянула на часы. Было половина десятого.

— Конечно, — ответила я. — Если Макс не возражает.

— В таком случае свяжитесь с ним и постарайтесь приехать в участок в половине одиннадцатого.

— Договорились.

Я положила трубку, несколько озадаченная его настойчивостью. Похоже, теперь он готов действовать, решила я и снова принялась звонить.

Макс оказался в своем офисе. Он сказал, что будет ждать меня в полицейском участке в половине одиннадцатого.

— А не могли бы мы встретиться на пятнадцать минут раньше? — попросила я. — Мне бы хотелось поговорить с тобой наедине.

— Разумеется, — согласился он и шутливо спросил: — На нашем месте? Мне понравились свидания на дюне.

— Мне тоже, — рассмеялась я.

Внизу Гретчен приглашала к нам по телефону кого-то, обладающего, по ее словам, «старинным сервизом из столовых приборов». Это могло означать все, что угодно: от серебряного набора эпохи викторианской Англии до комплекта из нержавейки 70-х годов двадцатого века.

Саша и Фред азартно обсуждали, можно ли по высоте стола определить его возраст. Саша считала высоту одним из параметров оценки, важным, но не основным.

— Не все люди, жившие в прошлом, были маленького роста, — выдвинула она аргумент.

— Но вся мебель изготавливалась в расчете на таких, — возразил Фред.

— Вся? — иронично прищурилась Саша.

— А если стол был сделан по индивидуальному заказу, то время изготовления устанавливается по клейму мастера и датам жизни первого владельца.

— А если кто-то просто взял и подпилил ножки?

— А если стол свалился с луны? Не мели чепухи.

Саша мелет чепуху? Я покачала головой и приготовилась к эмоциональному взрыву. Саша настолько серьезно относилась к своей работе, что любые намеки на обратное звучали для нее не просто оскорблением, а настоящим обвинением. Расплачется, решила я. Или замкнется в себе и будет избегать смотреть Фреду в глаза.

Но Саша рассмеялась. Я остолбенела от неожиданности: Саша смеялась!

— Это не чепуха, — звонко ответила она. — Возможно, и ляп, но не чепуха.

Фред тоже рассмеялся. Они становились друзьями. Между ними возникло удивительное взаимопонимание. А я-то думала, что Саша не способна к нормальному человеческому общению. Как же все-таки я мало разбираюсь в людях, подумала я.

— Вы готовы приступить к работе? — нарушила я их идиллию.

Они оглянулись на меня с таким видом, будто только сейчас заметили, что кроме них в офисе есть кто-то еще.

— Да. — Саша покраснела. — Мы скоро поедем в дом Гранта. Фред хотел узнать: ты не будешь возражать, если он станет работать по вечерам?

— Я по натуре сова, — объяснил он.

— Конечно, не буду, — ответила я. — А как поздно? В одиннадцать? В полночь? Или мы говорим о ночной смене?

Он неопределенно пожал плечами:

— Не знаю. — Было заметно, что он чувствует себя не в своей тарелке. — Я привык работать по ночам. Но если это проблема…

— Что ты, совсем нет. Я просто думаю о том, кто будет закрывать склад после тебя.

— Я могу, — предложила Саша.

— Ты уверена, что не против работать допоздна?

Она снова покраснела.

— Конечно. Это ведь всего несколько дней. А так мы быстрее справимся с работой.

Удовлетворенная ее ответом, я сказала:

— Отлично. Тогда вы сами решите, как будете работать и все здесь закрывать. Хорошо?

Саша кивнула и застенчиво улыбнулась. Тут и Гретчен повесила трубку, и я предупредила ее:

— Я уезжаю. Возможно, вернусь к полудню. В случае чего звони мне на мобильный.

Гретчен посмотрела на меня так, словно хотела спросить, куда я собралась, но я притворилась, что не заметила этого. Мне не хотелось ей говорить, что я снова отправляюсь в полицию по делу об убийстве.

Дождь прекратился, но небо все еще было затянуто тучами. Океан потемнел, а волны вздымались на полуметровую высоту. Береговой песок был испещрен ноздреватыми следами, оставленными дождем. Серое небо и пронизывающий ветер скорее напоминали осень, чем весну.

Наконец подъехал Макс. Выйдя из машины, он пересек улицу и присоединился ко мне на берегу.

— Сегодня холодно, — заметил он.

— Ужасно, — согласилась я.

— Значит, ты выяснила стоимость картины?

— Ага. Для этого мне даже пришлось позвонить в Нью-Йорк и Лондон.

— Ты кому-нибудь сказала, почему тебя это интересует?

— Нет, я не вдавалась в детали.

— Хорошо. Значит, ты готова к тому, о чем собирается попросить Альварес.

— К чему?

— Не знаю. Но определение стоимости картины было лишь частью его плана.

Я кивнула, но промолчала.

— Ну что ж, — сказал Макс философским тоном, — нам остается только подождать и посмотреть.

— Есть еще кое-что.

— О чем ты?

— Думаю, это Барни убил мистера Гранта, — выложила я на одном дыхании.

— Что? — Макс изумленно посмотрел на меня.

Я рассказала о том, что узнала от Роя, о звонке из «Тягучей ириски» и о родственной связи между Барни и Полой.

— «Тягучая ириска»? Звонок? О чем ты говоришь?

Меня словно окатило холодным душем. Я испуганно похлопала ресницами, а потом резко повернулась к океану, спасаясь от его пронзительного взгляда. Я напрочь забыла, что Макс запретил мне совать нос в дела полиции. Но хуже всего то, что, раскрыв карты, я не подумала о последствиях. Теперь без ссылки на Уэса было не обойтись. Но мне совершенно не хотелось предавать доверие репортера.

Я пожала плечами, прикинувшись безвинной овечкой:

— Я от кого-то слышала об этом звонке.

— От кого?

— Ты же знаешь, слухи разлетаются быстро. В любом случае это ведь не важно, правда? Важно то, что никто из служащих кондитерской не звонил мистеру Гранту. Зато Барни вполне мог зайти проведать родственников и заодно воспользоваться их телефоном. И это ни у кого не вызвало бы вопросов.

— И все-таки тебе придется рассказать, как ты узнала о звонке, — помолчав, сказал Макс.

Я вздохнула и отрицательно покачала головой, продолжая смотреть на океан:

— Не могу.

— Тогда приготовься к тяжелому артобстрелу. Альварес будет рвать и метать.

— Может, мне вообще не следует об этом говорить?

Макс на мгновение задумался.