— Расскажи нам об этом, — откликнулся на мою просьбу Макс.

Прежде чем ответить, Альварес немного покачался на стуле.

— Как я уже сказал, сначала нужно, чтобы Джози выяснила стоимость Сезанна или Матисса на черном рынке.

Макс развел руками и спросил у меня, согласна ли я это сделать.

— Ладно, я попробую, — ответила я.

— Сколько времени вам на это потребуется? — уточнил Альварес.

— Все зависит от того, насколько трудно получить доступ к необходимым данным. В любом случае это займет от двух часов до пары дней.

Он кивнул и постучал ручкой по краю стола.

— Думаю, вы понимаете: чем раньше вы это сделаете, тем лучше.

— Я начну поиск сразу, как мы закончим здесь, — заверила я его. — Для вас важно, какая картина это будет?

— Нет, — покачал он головой.

— И что потом? — поинтересовался Макс.

— Потом мы сделаем предложение, от которого, как я надеюсь, будет нельзя отказаться.

— Кому? — вклинилась я.

Альварес отрицательно замотал головой.

— Всему свое время. — Он поднялся. — Что ж, поехали за картинами. — Потянувшись, он выключил магнитофон и вытащил из него кассету. — Пока нас не будет, Кати сделает с этой записи копию.

Он отправился дать Кати соответствующие указания, а мы с Максом вышли и стали ждать его на улице. За это время тучи плотнее обложили небо и налились свинцовой тяжестью. Наконец Альварес вышел, и мы на его внедорожнике отправились к дому Гранта. На крыльце нас встретил дежурный полицейский — Грифф. Поздоровавшись, мы прошли в дом и спустились в подвал. Я включила тусклую лампочку, подошла к кожаному сундуку и выдвинула из него нижний ящик. Процесс добычи сокровищ выглядел будничным и до разочарования скучным.

Полотна лежали так, как я их и оставляла. Мы стояли и молча разглядывали Сезанна, которого я положила сверху. Альварес свернул в рулон каждую картину и упаковал в брезентовый мешок, который захватил с собой.

Потом он достал из внутреннего кармана куртки расписку, подготовленную Кати. Макс ознакомился с документом и одобрительно кивнул. Под нашим пристальным взглядом Альварес расписался на официальной бумаге и вручил ее мне.

— Пришли копию факсом, — напомнил Макс. — Договорились?

— Обязательно.

Без лишних разговоров мы покинули подвал. Попрощавшись с Гриффом, мы обогнули дом и вышли в переулок. Обратно в участок мы ехали вдоль побережья. Я взглянула на небо. Оно было сплошь затянуто свинцовыми тучами. Стоял март, но я почему-то подумала: быть грозе.

Убрав картины в сейф полицейского участка, Альварес вышел к нам на стоянку. Макс пожал ему на прощание руку, похлопал меня по плечу и направился к своей машине. Мы молча наблюдали за тем, как он выезжает со стоянки и едет в сторону Портсмута.

— Вы в порядке? — спросил Альварес.

Я кивнула. На щеку упала дождевая капля.

— Да. Просто меня не оставляет какое-то странное ощущение.

— Из-за чего?

— Ну, не знаю. — Я пожала плечами. — Из-за картин, которые я вам отдала. Из-за того, что не понимаю, что происходит. Из-за всей этой ситуации.

— Ничего, скоро все прояснится и встанет на свои места.

— Вы уверены?

— Да.

Интересно, подумала я, он действительно так считает или это вежливая отмашка? Ведь не исключено, что он успокаивает нервных женщин с тем же безразличием, с каким я отвечаю «Прекрасно» на вопрос незнакомца: «Как поживаете?»

Я бросила на Альвареса пытливый взгляд и обнаружила, что он пристально смотрит на меня. Нет, решила я, что бы там ни было, но его утешение предназначено лично для меня, он действительно беспокоится обо мне и хочет, чтобы я чувствовала себя в безопасности.

Я улыбнулась ему. Он улыбнулся мне. Так мы и стояли, прислонившись к моей машине, глядя друг на друга и улыбаясь, пока дождь не разошелся.

— Дождь пошел, — констатировала я и сообразила, что оставила зонт в офисе. — Я поеду.

Альварес открыл дверцу, я села за руль. Альварес закрыл дверцу. Я опустила стекло.

— Вы промокнете. Бегите в участок.

— Сейчас. Только дайте слово, что позвоните мне и расскажете, как продвигаются ваши поиски.

Я пообещала, дала задний ход и выехала с парковки. Развернувшись на север, я оглянулась. Альварес стоял посреди стоянки и смотрел мне вслед. Я помахала ему и переключила внимание на дорогу. Дворники еле справлялись с потоком воды, заливавшим ветровое стекло.

На склад я добралась в половине пятого. На улице было темно, как ночью, дождь казался бесконечным.

Гретчен показывала молодому человеку выгородку, где у нас размещались кофеварка, микроволновка и маленький холодильник. Саша стучала по клавиатуре компьютера.

— Ты опять забыла зонт! — заявила Гретчен, когда я влетела в офис.

— Ага, — повинилась я. — А дождь льет как из ведра.

— Из преисподней, — уточнила она, выглянув в окно. — Ты в порядке?

— Да, просто промокла. — Я посмотрела на стоявшего рядом с ней парня.

Он был невысокого роста, сухощавый, на вид ему было лет двадцать пять. На носу у него сидели очки в черной квадратной оправе. Он выглядел как школьный зубрила.

— Вы, должно быть, Фред, — с улыбкой протянула я руку. — Я Джози.

— Здравствуйте, — ответил он так, как будто не был уверен, с кем разговаривает.

— У вас есть все необходимое?

— Да, мне все объяснили.

— Хорошо. Привет, Саша. У тебя все в порядке?

Саша одарила меня мимолетной улыбкой, словно хотела скрыть свою симпатию ко мне, но не сумела справиться.

— Да, все хорошо. — И она снова сосредоточилась на компьютере.

— Ладно, я вас оставлю, у меня есть кое-какая работа. Фред, мы пройдемся с тобой по процедуре исследования завтра утром, хорошо?

— Ладно.

Поднявшись в кабинет, я уселась за столом, чтобы заняться выяснением «левой» стоимости полотен. Поскольку Альваресу было все равно, какую из картин я выберу, я решила остановиться на той, данные по которой окажутся доступнее.

Беглый обзор подписных сайтов показал, что наибольшим спросом пользуются работы Матисса. Значит, «Нотр-Дам утром».

Однако найденная информация привела меня в замешательство. На недавних аукционах полотна Матисса оценивались от одного миллиона долларов до двенадцати. Я поискала в Интернете причину странного разброса цен и через час решила, что пора обратиться за помощью.

Я вспомнила о бывшей коллеге. Она, одна из немногих, продолжала поддерживать со мной отношения, несмотря на скандал и бойкот. Как-то она даже позвонила мне в Нью-Хэмпшир, чтобы узнать, как я устроилась.