Марта кивнула Эдварду и покосилась на Ребек-1ку, которая как раз в эту минуту с трудом сдерживала приступ истерического хохота. Уголки ее рта непроизвольно дернулись, но она сдержалась. Когда Эдвард садился, его нога задела ее бедро, но она лишь вежливо кивнула ему. Он ответил столь же равнодушным кивком и повернулся к Маккею.

Лучезарная улыбка Марты чуть снова не лишила Ребекку самообладания. Она строго поджала губы и уставилась на мать широко открытыми глазами.

– Итак, дорогая моя дочь, расскажи, что ты намерена делать дальше? – Голос Марты звучал весело. Она тоже еле сдерживала смех.

– Может быть, я поищу убежища в монастыре, – задумчиво проговорила Ребекка и, не выдержав, засмеялась. Она сумела справиться с накатившей на нее истерикой, и смех ее разливался по залу веселым колокольчиком.

Марта расхохоталась от души.

– Монахини не смогут выдержать соседства с такой страстной натурой. Хотя, возможно, им стоило бы поучиться твоей честности и душевной чистоте. – Последние слова Марта произнесла очень громко, так что сидящие за столом подняли головы и повернулись к ним.

Эдвард и Маккей тоже посмотрели на своих дам. Ребекка храбро встретила взгляд Эдварда, В его глазах светилась такая нежность, что она растерялась.

– В чем дело, Марта? – забеспокоился Маккей. Марта ласково улыбнулась мужу.

– Обычная женская болтовня, милый. Не обращай на нас внимания. – Повернувшись к Ребекке, она прошептала: – Кажется, Эдвард все-таки готов поверить в твою невиновность.

Ребекка, хитро взглянув на нее, приступила к еде. Продолжая болтать с матерью, она старалась уловить, о чем говорят мужчины. Маккей благодарил Эдварда за то, что тот привел отряд на помощь защитникам замка Кавена, говорил о мире между их кланами. Эдвард отвечал коротко и неохотно.

Вкусная еда, мясо и ячменный эль сделали свое дело – Ребекка с трудом боролась со сном.

Марта откинула со лба дочери растрепавшиеся локоны.

– Дорогая, ты выглядишь измученной. Тебе следует отдохнуть, пока есть возможность... Ты теперь дома... хоть на какое-то время.

Ребекка кивнула. Слово «дом» навеяло на нее грусть. Оно напомнило, как всего несколько дней назад она называла своим домом совсем другой замок. Она поднялась на ноги. Эдвард и отец тоже встали.

– Простите меня... – Ребекка шагнула от стола. Эдвард протянул ей руку, в глазах его была неуверенность.

– Могу я проводить тебя в твою комнату?

– Нет, не надо, – ответила Ребекка, отказывая себе в удовлетворении самого большого желания. Отныне она будет подчиняться лишь доводам рассудка. Это будет не так больно.

– Ну что ж. – Он отпустил ее пальцы и сел рядом с Мартой.

Ребекка направилась к себе в спальню, но в сердце ее шла жестокая борьба между желаниями тела и рассудком. Что плохого в том, если она побудет с Эдвардом? Скоро он уйдет из ее жизни, он ведь именно так и собирается поступить? А если она родит от него ребенка?

Она стала считать дни и с облегчением обнаружила, что до очередных месячных у нее еще целых пять дней. Раздевшись, она внимательно посмотрела на свой живот. И облегчение сменилось грустью. Возможно, следовать велениям разума не так уж плохо, но подчиняться чувствам несравненно приятнее.

Надев рубашку на голое тело, Ребекка подошла к потайной двери, скрытой за сундуком. Она надеялась, что Эдвард уже вернулся в свою комнату. Едва открыв дверь, она столкнулась с Эдвардом, который крадучись пробирался ей навстречу. Она отпрянула и молча попятилась, заметив его пристальный взгляд. Когда она уперлась спиной в стену, он улыбнулся и, придвинувшись к ней, начал ее ласкать. Взгляд его светился нежностью.

– Какими ароматами ты околдовала меня? – прошептал он, целуя ее.

– Горной розой, милорд, – пролепетала Ребекка, наслаждаясь нараставшим в ней желанием. Ей хотелось крикнуть: «Я всегда была верна тебе и твоему клану!» Но прервать чарующее мгновение было выше ее сил.

Она положила руки ему на грудь. Он взял в ладони ее лицо и нежно поцеловал. Ребекка прижалась к нему так тесно, что почувствовала его возбужденную плоть. Хриплый стон сказал ей, что он еле сдерживает страсть.

Эдвард поднял Ребекку на руки и жадно посмотрел в ее глаза. «Это единственный мужчина, которого я люблю», – подумала она.

Эдвард положил ее на постель и осторожно снял с нее одежду, затем быстро разделся сам, и у Ребекки – в который» уже раз! – перехватило дыхание при виде его великолепного тела.

Время остановилось. Она позволила ему увести себя в чудесный мир, где царила любовь. Ее руки гладили его тело, задерживаясь на самых чувствительных местах. Глаза его сияли огнем страсти. Она сжимала его пульсирующую плоть в ладонях и сама получала от этого огромное удовольствие. Он завел ей руки за голову, коленом раздвинул ее ноги и очень осторожно вошел в нее.

Она закрыла глаза от наслаждения, сотрясавшего ее чувственной дрожью. Он задвигался в ней, и Ребекка откликнулась на его страсть. Их тела слились, творя изумительный мир, сходясь и расходясь в свободном полете. Она не останавливалась, пока не почувствовала, как излилось в нее его освобождение, заполняя ее лоно, неся с собой облегчение и радость.

Но он не покинул ее, как она страшилась. Вскоре она услышала его глубокое спокойное дыхание.

Лежа под ним, она любовалась спящим мужчиной, который завладел ее душой и сердцем. Его руки, сейчас так нежно обнимавшие ее, могли быть жестокими, а могли нести упоительное блаженство, о возможности которого она раньше и не подозревала. Она любила его – и боялась. Хотя ему в своем страхе не призналась бы ни за что на 228 свете.

Тихо-тихо прошептала она слова, которые никогда не произнесла бы вслух.

– Я невиновна. Я никогда не причиняла твоему отцу вреда. Как бы я смогла... ведь я тоже его любила.

Слезы наполнили ей глаза, делая мир вокруг расплывчатым и неясным. Однако они не помешали ей увидеть, что Эдвард открыл глаза. Она отпрянула. Он положил руку ей на плечо, удерживая на месте.

– Я знаю, Ребекка... Я знаю. Спи. – И он бережно привлек ее к себе.

– Кого ты пустила в замок той ночью?

Резкий свет дня ударил Ребекку по глазам. Она открыла и тотчас закрыла их под хлещущими словами Эдварда.

– Мне нужно знать, что произошло. Если это была случайность, я пойму, – говорил он, натягивая на себя рубашку.

– Последний раз повторяю: той ночью я никого в замок не впускала. – Она тоже начала одеваться, но движения ее были судорожными и нервными.

– Ты предпочитаешь носить цвета Кавена? – сердито сверкнул глазами Эдвард.

– Я принадлежу к клану Кавена и ношу его цвета! Вождь клана Макклири хочет поскорее найти виновника. А я рядом, и меня не надо искать!

Отвернувшись от него, она взяла гребень и начала расчесывать непокорные локоны. Но руки ее тряслись, и у нее ничего не получалось.