Каждый шаг коня болезненно отдавался в ее теле, все еще не оправившемся от холода – темницы. Они ехали в замок Кавена. Под ней была ее любимая белая кобыла. Эдвард с ней не разговаривал. С ней вообще никто не разговаривал. О чем думал Эдвард, до сих пор оставалось для нее загадкой.

Она снова и снова пыталась поговорить с Натаниэлем, но Эдвард постоянно оказывался рядом. Сердце Ребекки готово было разорваться от горя и гнева. Но вместо этого она постаралась заковать его в ледяной панцирь – она должна пережить эту боль.

Из-за леса вылетела вражеская армия с мечами наголо. Оглушительные крики и вопли взрезали воздух: из узкой горной лощины выходили все новые отряды врага. Со всех сторон раздавалось лязганье мечей и крики раненых.

Ребекка дралась как лев. Заледеневшие чувства разбудили злость, помогая пережить и эту битву. Она не обращала внимания ни на кого, кроме своих противников. Их кровь брызгала ей в лицо, смешиваясь с потом. Она плотно сжала губы, рубя мечом направо и налево. От запаха крови ее начало мутить.

Бой быстро кончился, и, к счастью, ни Эдвард, ни Ребекка, ни воины их отряда серьезно не пострадали. Правда, им пришлось сделать краткий привал, чтобы перевязать раненых. Измученная, она пристроилась у костра и, взяв мех с водой, плеснула на руки и лицо. Затем она вытащила из сумки кусок хлеба и стала машинально жевать, не чувствуя его вкуса. Замок Кавена ждал их за следующим холмом. Обычно она после боя ухаживала за ранеными, но сейчас ей вообще не хотелось двигаться. Эдварда она с начала битвы не видела.

– Леди Ребекка, не поможете ли вы моему брату? У него очень глубокая рана. Я опасаюсь за его жизнь. – Воин Макклири опустился на колено рядом с ней.

Ребекка, кивнув, последовала за ним. Она быстро достала целебную мазь и, прочищая рану, почувствовала, что оживает. Сознание, что она нужна, сразу вернуло ей силы. С этой минуты она трудилась не переставая: промывала и зашивала раны, кипятила в котелке рваные рубашки, чтобы потом пустить чистые лоскуты на перевязки. Она остановилась, только когда перевязала и накормила последнего раненого.

Все это время она старательно отгоняла от себя мысли об Эдварде. Где он? Не ранен ли? Неужели она боится задать ему прямой вопрос? Она устроилась у огня и посмотрела на присевшего рядом с ней Натаниэля. Чувствуя, как снова холодеет сердце, а кровь отливает от щек, она молча всматривалась в его лицо.

– Ты заболела? – тихо спросил Натан, быстро оглядываясь.

– Ты расскажешь мне наконец, что происходит с этим тупым вождем? Почему он стал так холоден со мной? Он жив?

– Он жив, и я могу лишь сказать, что коварство женщин леденит его сердце. – Натан хмуро взглянул на Ребекку. – Мне пришлось пробираться к тебе тайком. Нам нужно поговорить...

– Натан, прошу тебя на одно слово... – раздался за их спинами голос Эдварда.

От неожиданности оба вздрогнули. Вид у вождя был очень недовольный.

– Он разговаривает со мной. Оставь нас одних. – Ребекка произнесла это спокойным тоном. Оледеневшее сердце дало ей силу выглядеть невозмутимой.

Натан перевел взгляд с одного на другую, и на лице его отразилась неуверенность. Покачав головой, он вскочил на ноги.

– Не буду я разговаривать ни с кем из вас. Я не хочу встревать в ваши конфликты. – С этими словами он повернулся и пошел прочь.

Эдвард последовал за ним. Мгновение спустя до Ребекки донеслись их сердитые громкие голоса. Она незаметно передвинулась поближе к ним.

Они ушли в чащу, чтобы их никто не слышал. Она незаметно последовала за ними и замерла, прислушиваясь.

– Эдвард, она понятия не имеет, за что ты на нее сердишься! Разве одно это не свидетельствует о ее невиновности? Почему бы тебе не поговорить с ней и не выяснить, есть ли вообще повод ее подозревать? Ты спросил ее о той ночи?

– Но тот человек поклялся, что узнал ее. Я не хочу, чтобы хоть слово об этом просочилось... Если помнишь, ты сам советовал мне помалкивать.

– И поэтому ты обращаешься с ней так, словно она виновна? – Натан нервно заходил вокруг Эдварда.

– Нет... я просто стараюсь держаться от нее подальше. – Эдвард нервно запустил пальцы в волосы.

– Неужели ты и правда веришь, что она может предать? – В голосе Натана слышалась мольба.

– Не знаю. Я знаю лишь одно: если ты и дальше будешь терзать меня вопросами, я постараюсь, чтобы остаток похода не был для тебя легким. – Сжав кулаки, Эдвард всем телом надвинулся на друга.

Продолжая переругиваться, друзья двинулись в лес. Что происходит? Он что, считает ее виновной в смерти своего отца? Как это может быть? После всего, что было между ними? Первой ее мыслью было бежать. Но ведь она невиновна!.. Нет, она останется, чтобы ему доказать... Пока останется.

Она спиной почувствовала сверлящий взгляд Эдварда и обернулась, открыто глядя ему в глаза.

– Где ты была? – сердито спросил он, надвигаясь на нее. По правде говоря, ей это надоело, но, вдыхая его пьянящий запах, она постаралась тем не менее сдержать рвущиеся наружу эмоции.

– Тебя это не касается.

– Я задал тебе вопрос, – прорычал Эдвард, подбоченясь и сверля ее взглядом.

– Простите меня, милорд, я ходила в лес по нужде.

Ребекка мило улыбнулась, но голос ее сочился презрением. Глаза Эдварда свирепо сузились, он так стиснул зубы, что нижняя челюсть превратилась в камень.

Удовлетворенно усмехнувшись, Ребекка отвернулась от него и уселась у костра. Он сел рядом и устало уставился на огонь. Вынув кусочек сушеной оленины, он стал неторопливо жевать. Ребекке хотелось вбить хоть капельку здравого смысла в его упрямую башку... Ведь то, чего ей хотелось на самом деле, в данный момент казалось вообще неосуществимым.

Эдвард страдал от своих сомнений. Почему он просто не может забыть о словах того воина? Однако пока он не будет в ней уверен, его сердце останется для нее закрытым.

Близость ее прекрасного тела чуть не сломила его решимость. Он жаждал обнять ее, прогнать тревогу с ее лица. Ее поединки с врагами никогда не были такими целеустремленными и жестокими. Возможно, его холодность пойдет ей на пользу? Но мрачный и яростный взгляд, каким она наградила его, показывал, что она тоже страдает. Сможет ли она продолжать любить его так же самозабвенно, как это было совсем недавно?

Вскочив на ноги, Эдвард крикнул воинам, что пора заканчивать отдых и отправляться в путь. Его приказания всегда исполнялись мгновенно. Он повернулся подтянуть подпругу и увидел Ребекку, сидевшую в седле. От вида ее гибкой фигуры в обтягивающих бриджах его бросило в жар: они сидели на ней как влитые, ничего не оставляя воображению.

– Где твой плед? – спросил он, вскакивая в седло.

– Я его сняла... он здесь. – Ребекка ткнула пальцем в скатку, прикрепленную к седлу.

– Надень его. – Не следовало ему отдавать приказ таким тоном.