Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Фридрих протер глаза. Он еще не высох, ему было холодно, спиной он лежал на камне, а за плечами у него был самый впечатляющий побег в истории Скарнланда. Выслушивать ругань настроения совсем не было. Так что он оглядел своего визави — разъяренного крошечного мыша-землеройку, — поднялся и сказал:
— Извините, я не хотел вам помешать. Я плавал в озере и так утомился, что заснул вот так, одной ногой в норе. Я же не мог знать, что это вход к вам.
Мыш заморгал крошечными глазками и недоверчиво покрутил носом:
— Ты что, дурачить меня решил, дружок? Какое еще озеро?!
— Которое у вас прямо перед дверью. И к которому вам из-за заклятия не подойти.
Фридрих встал, закинул рюкзак на спину и побрел вперед. Мыш побежал за ним.
— Мне нужно в Кабаний Зуб. Это в какую сторону?
— Туда, — удивленно махнул лапкой мыш. — Но скажи, где ж тут озеро?
— Его из-за заклятия не видно, даже оттуда сверху, — ответил Фридрих, показывая на Башню Отчаяния, которая все еще угрожающе поднималась из-за деревьев. — Доброго вам дня.
С этими словами он двинулся в путь, оставив мыша в глубокой растерянности.
На закате Фридрих подошел к обрыву, с которого открывался вид на окрестности. И действительно, вдали среди деревьев, словно колонна, возвышался Кабаний Зуб — очень большой, очень толстый растрескавшийся ствол.
Фридрих спустился с обрыва (там было достаточно корней, чтобы схватиться) и продолжил путь в том же направлении. Но хотя шел он довольно быстро, до цели добрался, только когда солнце совсем зашло. Пройдя между деревьями, он остановился: огромный серый ствол вздымался в небо ровно над ним.
Страшно волнуясь, он закричал:
— Брумзель! Брумзель, ты здесь? — и стал прислушиваться к шорохам прохладного, темнеющего леса. Но ответа не последовало. — Брумзель! Если ты здесь — ответь! — попробовал Фридрих еще раз. На это раз в ответ донеслось слабое «Здесь!», такое тихое, что он даже не был уверен, не почудилось ли ему.
Пройдя немного влево от ствола, он позвал снова и теперь услышал голос яснее. И в тот же момент споткнулся и полетел лицом в траву.
Это действительно был Брумзель! Фридрих споткнулся именно об него! Выглядел шмель жалко, весь скрюченный и сморщенный. В груди у него все еще торчала стрела, двигаться он почти не мог.
— Ай! — прохрипел он. — Вот обязательно еще на меня и наступать!
— Ты живой! — воскликнул Фридрих, и слезы потекли у него из глаз.
— Кажется, это ненадолго, — возразил Брумзель.
— Глупости! Что ты в этом понимаешь? Мы можем найти врача и спрятаться где-нибудь, пока ты не выздоровеешь! — Фридрих тараторил так, что язык у него едва не завязался узлом.
— Я не выздоровею.
— Конечно, выздоровеешь! Что ты такое говоришь?!
— Ты совсем ничего не знаешь о шмелях, — вздохнул Брумзель. — Мы для природы расходный материал. Мы не выздоравливаем. Нам можно оторвать ногу или две, отломить полкрыла… Это не заживает, но мы летим дальше. Мускулы — другое дело, они могут восстановиться, но хитиновый панцирь не срастется, понимаешь? — Он замолчал, а потом добавил: — А с дырами в панцире жить нельзя.
У Фридриха по лицу покатились слезы.
— Но… но… должно же быть какое-то средство!
— У тебя есть сироп? — с надеждой в голосе поинтересовался Брумзель.
— Нет, — вздохнул Фридрих. И тут вдруг его охватила ярость: — К черту сироп! Я не для того бежал из Башни Отчаяния, чтобы дать тебе умереть!
— Что? Откуда бежал? — удивленно прошептал Брумзель. — Расскажи-ка!
— Я все расскажу, когда ты выздоровеешь. Прежде — и не проси.
— Можешь попытаться найти кого-нибудь, кто мне поможет, — сказал Брумзель. — Но не думаю, что это получится.
Фридрих рукавом вытер нос.
— Да иди ты к черту! Я спасу тебя, хочешь ты этого или нет.
Он собрал веток, обвязал их веревкой — попытался соорудить что-то вроде носилок. Когда это кое-как удалось, Фридрих втащил на них Брумзеля и поволок носилки за собой.
— Ты с ума сошел, — резюмировал шмель.
Фридрих не ответил. Он знал из карты, что, если спуститься еще ниже в долину, можно добраться до местечка под названием Холодный Ручей, где должен быть врач. Эта мысль помогала ему тянуть носилки — Брумзель был довольно тяжел.
Час, два волокся Фридрих со своим грузом по лесу. Было холодно и тихо, Брумзель больше не отвечал, когда Фридрих что-нибудь у него спрашивал. От безнадежности Фридрих снова заплакал, но, когда он совершенно выбился из сил и весь взмок, за деревьями показались огоньки.
Скоро он нашел дорожку, ведущую к городу. Но так как было уже поздно, навстречу никто не попадался. И с чего начинать искать помощь в городе, когда они доползут? Даже до первых домов идти оставалось еще прилично.
— Эй! Куда это мы направляемся на ночь глядя? — послышался писк прямо у уха Фридриха, и он ужасно перепугался.
— Э… что? Кто?
— Куда это мы двое идем? — послышался голос снова. Тут Фридрих увидел на дереве совсем маленькую улитку с желтым домиком. Сверху на домике была приклеена мигавшая в темноте свечка.
— Кто? Мы? — испуганно переспросил Фридрих.
— Ну, ты и твой шмель. Мы двое!
— А, ты про нас!
— Да, про нас.
— Я срочно ищу врача, — объяснил Фридрих, радуясь встрече. — В Холодном Ручье кто-нибудь есть?
— Да, да, там очень много кого-нибудь есть! Это же город!
— Да не кто-нибудь, а врач! — поправил Фридрих, изо всех сил стараясь сдержаться, чтобы не закричать.
— А зачем мы хотим врача?
— Для моего шмеля! — начал раздражаться Фридрих.
— Тихо, тихо, лучше бы нам не кричать. Мы случайно ночной сторож Холодного Ручья, так-то! Мы сейчас при исполнении, так-то!
— Тут речь о жизни и смерти, — процедил сквозь зубы Фридрих.
— А что? Шмель поломался, да?
— Очень. Просто ужасно.
— И мы хотим кого-нибудь, кто починит шмеля?
— Именно!
— Да, тогда почему бы не обратиться к Молеправительнице? Она чинит всё, — с готовностью посоветовала улитка.
— А где ее искать? — спросил Фридрих, затаив дыхание.
— Вот там, на дереве мы живем, — ответила улитка, рожками показывая на большое сизоватое дерево у дороги, не совсем в городе, а несколько на отшибе. Его листья громко шелестели на ветру. — Там наверху мы живем.
— В смысле, она? Молеправительница?
— Да, именно, мы. Мы чиним всё, что с дырками, хе-хе! Нам нужно просто наверх, и она залатает нашего шмеля!