Об этом сказано: Царь Воинственный пошел карательным походом на иньского Чжоу, раскрыл житницы у Великого моста, раздал сокровища Оленьей башни, присыпал могилу Би Ганя, нашел селение Шан Юна, посетил храм Чэн Тана, освободил Цзицзы[866], повелел каждому занять свое жилище, обрабатывать свое поле, не различал ни старого, ни нового — лишь мудрость была ему близка, использовал себе не знакомое, брал на службу чужих так спокойно, как будто всегда так было. Отсюда видно, что устремления мудреца велики.

Царь Просвещенный и Чжоу-гун[867] обозревали чередование приобретений и утрат, вникали, что есть истина и ложь; что способствовало процветанию Яо и Шуня и что погубило сяского Цзе и иньского Чжоу — все запечатлено в Светлом зале[868]. Они скромно оценивали собственный ум и много спрашивали, чтобы откликаться беспредельному. Отсюда видно, что ум мудрецов подобен кругу.

Чэн и Кан[869] были преемниками царей Просвещенного и Воинственного, они сохранили установления Светлого зала, изучили причины существования и гибели, познали законы превращения успеха в поражение. Они не говорили вопреки дао, не поступали вопреки справедливости (долгу), а если вырывалось недолжное слово, свершался недолжный поступок, то избирали меньшее зло. Отсюда видно, что поступки мудрецов прямы, как стороны квадрата.

Кунцзы был так велик, что умом превосходил Чан Хуна, храбростью поспорил бы с Мэн Бэнем, ступнями он измерил Цзяо и Ту[870], силой обладал такой, что выталкивал засов из городских ворот, обладал многими способностями, однако известен среди людей не храбростью, не ловкостью и мастерством — славу некоронованного царя завоевал он благодаря своему особому образу жизни и проповедью учения. Вот что значит ограничивать область своих занятий. Летопись «Весны и осени»[871] охватывает период в двести сорок два года. За это время пятьдесят два государя пало, тридцать шесть государей было убито. [Конфуций] отобрал доброе, вымел безобразное и тем очертил путь царей. Вот что значит иметь широкий взгляд на вещи. Попав в окружение в Куане, он не изменился в лице и не прервал песни. Находясь на краю гибели, подвергаясь крайней опасности, он оставался верен долгу, вел себя сообразно правилам, и доля его оставалась непоколебимой. Вот что значит знать свою судьбу[872]. Затем, став в Лу главой судебного приказа, какое бы дело ни слушал, непременно его правильно разрешал. Составил летопись «Весны и осени», в которой не говорил о духах, не брал на себя смелости судить об этом. Ум мудреца хоть и способен ко многому, однако то, что он оберегает, мало. Поэтому если что начинает, то непременно славно завершает. Ум же глупца слаб и способен к малому, однако он чрезвычайно деятелен и, взявшись за дело, быстро исчерпывается.

У Ци и Чжан И разумом не могли равняться Куну и Мо, однако вступили в соперничество с владеющим десятью тысячами колесниц, за что и были разорваны колесницей и четвертованы[873]. Итак, если кто совершает преобразования на основе истинного учения, тому легко, и он непременно достигнет успеха, кто же ересью опутывает современников, тому приходится трудно, и он непременно потерпит поражение. Если кто хочет чего-либо добиться в Поднебесной и при этом отказывается от легкого успеха, а берется за трудное и наверное обреченное на поражение дело, то он просто глупец. Так что эти шесть противоречивых вещей нельзя не принимать в расчет[874].

Знать все о тьме вещей и не знать пути человека не может называться умом. Любить все живое и не любить людской род — это не может быть названо милосердием. Милосердный любит себе подобных, умный не может сомневаться. Милосердный и при самом строгом суде сохраняет сострадание. Умный и в самом трудном деле умеет найти ясное решение. Он относится снисходительно к инакомыслящим, не навязывает своего мнения другим. Судит по близкому о далеком, по себе — о людях. Его поступки есть сочетание милосердия и ума. Извлекая урок из малого, он обеспечивает возможность существования великого; применяя наказание к малому, он обеспечивает покой великому. Только умному дано судить, не теряя сочувствия к судимому. Милосердие и ум переплетаются, иногда объединяются в одно. На их сочетании основано правильное поведение, на их переплетении основана власть. Их назначение — одно. Чиновники государственных палат стоят на страже закона, благородные мужи блюдут справедливость (долг). Но и чиновники государственных палат не могут должным образом управлять, если придерживаются лишь закона и не соблюдают справедливости[875].

Занятия земледелием изнурительны, ткачество — утомительно. Хотя эти занятия утомительны и изнурительны, люди не бросают их, потому что знают, что они их одевают и кормят. Человеческая природа такова, что не может человек обходиться без одежды и пищи, а основа этого — в земледелии и ткачестве. Известно, что занятия земледелием и ткачеством поначалу трудны, но в конце концов приносят выгоду. Масса глупцов умеет очень мало, а дел, требующих управления, очень много. То, с чем может справиться глупец, незначительно, вот почему глупец является причиной многих несчастий. Умный же все, что необходимо сделать, делает исчерпывающе, с чем необходимо управляться, делает до конца, и потому он является причиной лишь единичных несчастий. Умный сначала противится, а затем соглашается. А глупый сначала наслаждается, а в результате страдает. Что нужно для сегодняшнего успеха? Что нужно для осуществления справедливости завтра? Об этом легко говорить, но трудно действительно знать — что же нужно для осуществления справедливости сегодня и успеха дела назавтра. Спроси слепого музыканта: «На что похоже белое?» Ответит: «На белый шелк». «А черное?» «На тутовую ягоду». А возьмет в руки белое и черное, посмотрит — и не знает где что. Люди распознают белое и черное глазами, рассуждают о них устами. Слепец на словах рассуждает о белом и черном, но не может их знать. Поэтому говорит о них так же, как все, а вот различить как все не может.

Дома проявляем почтительность к родичам, вне дома — преданность господину. Глупые и умные, добродетельные и непочтительные — все знают, что это долг. Но таких, кто бы мог описать, что есть преданность и почтительность, и знать, откуда они возникли, мало. Все сначала обдумывают, можно ли поступить так или иначе, но разница между умным и глупым состоит в том, что один решает правильно, а другой нет. В природе каждого ценить более всего милосердие, считать необходимым ум. Милосердие — основа всего, ум необходим для действия. Эти две вещи составляют корень жизни. Если к ним прибавить такие черты, как