услуги землякам и друзьям, то редкие таланты присваивают себе старшинство, соперничают за место. Тогда исполняющие службу толпятся, но их не продвигают, а в стране среди народа начинается брожение, заслуженные чины соперничают друг с другом при дворе.

Законы, установления, меры и веса — это средство для правителя управлять низшими. Отказаться от них и не использовать — все равно что скакать на невзнузданном коне. Тогда толпа слуг и весь народ начинают дурачить высших. Итак, обладаешь этим искусством — управляешь людьми, не обладаешь — люди управляют тобой. Рыба, заглатывающая лодки, будучи выкинута на берег волнами, отдана во власть муравьев, потому что покинула свое обиталище. Обезьяну, которая слезла с дерева, хватает лисица или хорек, потому что та не на своем месте. Когда правитель пренебрегает тем, за чем должен неослабно следить, и вступает в споры с подданными, тогда чины бездеятельны на своих местах; исполнители службы подобострастием добиваются благосклонности государя. Вот почему слуги тогда прячут свой ум, оставляя его без применения, а дела правления перекладывают на высших.

Сколько бы богатые и знатные ни трудились, искушенные в делах правления сколь бы ни были проницательны, гордецы сколь ни были бы исполнены суровости — их влияние меньше власти правителя. Правитель, который не использует способностей подданных, а старается все делать сам, приходит к тому, что разум его день ото дня встречает все новые затруднения, и он один несет весь груз ответственности. Растрачивает все искусство на низших и не достигает осуществления природного закона [внутреннего соответствия]; обратив всю деятельность на государство, не может единолично править. Когда же ума недостаточно для управления, а авторитета недостаточно, чтобы вершить казнь, то теряется связь с Поднебесной.

Когда радость и гнев, что рождаются в сердце, стремятся выразиться вовне, то исполняющие службу отказываются от прямоты и полагаются на высших. Чины извращают законы и потворствуют обычаям. Награждают не по заслугам, казнят не по тяжести преступления. Высшие и низшие отдаляются друг от друга, а господин и слуга ненавидят друг друга. Вот почему когда правящие полагаются на правителя, то, если свершается ошибка, не с кого спросить; когда виновных не наказывают, среди ста чинов рождается смута — и этого не разрешить умом.

Хула и славословие родятся, как бамбук, и свет разума бессилен. Когда не пытаются исправить корень зла и идут против естественного хода вещей, то чем более трудится правитель, тем более распускаются слуги. Это все равно что вместо Повара браться за свежевание жертвы или вместо Плотника обтесывать дерево. Если бежать наперегонки с конем, то сколько ни усердствуй — не догонишь, а вступишь на колесницу, возьмешь в руки вожжи, и конь замрет под дугой, потому что Бо Лэ — в помощниках, Ван Лян — возница, а мудрый правитель — ездок. Кто не пользуется трудом помощника и возницы, а покрывает тысячу ли, те седлают человеческие способности, делая их крыльями. Правитель, пребывая в недеянии, все держит в должном бережении, действуя, не знает пристрастий: деяния рождают клевету, пристрастия рождают льстецов.

В древности И Я для циского Хуань-гуна, известного гурмана, сварил собственного сына. Юйский правитель был падок на всякие редкости, и цзиньцы поймали его на крючок, поднеся ему нефрит и коней[844]. Хуский ван любил музыку, и циньский Му-гун соблазнил его танцовщицами[845]. Все это примеры того, как выгода подчиняет себе людей. Поэтому тот, кто предпочитает сажать, не вырывает. Огонь пылает жаром, но вода уничтожает его; металл известен твердостью, но огонь расплавляет его; дерево славится крепостью, но топор разрубает его; вода течет, но земля может преградить ей течение. Только то, что творит изменения, не может быть побеждено вещами.

Когда внутренние желания не обнаруживаются вовне, это называется «держать на запоре»; когда внешнее зло не проникает внутрь, это называется «возводить преграду». Когда внутреннее на запоре, а внешнее закрыто, то справишься со всяким делом; когда внешнее закрыто, внутреннее заперто, всякое дело будет иметь успех: бесполезное пригодится позже; отставленное пойдет в дело потом. Когда дух напрасно трудится, то он истекает, когда слух и зрение устремляются к чрезмерному, то они слабеют. Поэтому правитель, обладающий дао, прерывает раздумья, отбрасывает мысли, чистый и пустой идет навстречу безобидным речам, неагрессивным делам. Следует имени, доискивается до сущности. Не издавая эдиктов, обязывает исполняющих должности служить; не поучая, заставляет их выполнять обязанности. Поскольку он неосознанно осуществляет дао, постольку и почитать его за сокровище не может. Когда так, то дела сотен чинов блюдутся. Сжимающие рукоять власти легко свершают преобразования в народе.

Цзылу[846] был в услужении у правителя Вэй, обладал большой властью. Гуань Чжун и Янь Ин были слугами Цзин-гуна и Хуань-гуна, занимая при них почетное положение. Трусливые подчиняют себе сильных, а глупые управляют умными Это благодаря той власти, которой они облечены. Когда ветви не достигают толщины ствола, верхушка не достигает силы корня, тогда легкое и тяжелое, большое и малое имеют возможность управлять друг другом. Так, пальцы есть принадлежность руки, хватают и цепляют, покорные воле. Поэтому и говорю — малое есть принадлежность большого. Обладающие властью держат в руках чрезвычайно малое, владеют же предельно большим; надзирая за незначительным, управляют обширным. Дерево в десять обхватов поддерживает постройку в тысячу цзюней, а от замка в пять вершков зависит, открыты или заперты ворота. Разве одних только их размеров достаточно для этого? Все это оттого, что они помещены на должное.

Кун Цю и Мо Ди совершенствовали искусство прежних мудрецов, проникли в рассуждения о шести искусствах[847]. Устами передавали их речи, жизнью осуществляли их устремления, ревностно исполняли долг, не отступали от обычая, а те, кого они покорили, исчисляются всего несколькими десятками. Если бы они заняли царский престол, то вся Поднебесная стала бы конфуцианцами и моистами. Чуский Чжуан-ван, скорбя о гибели Вэня Бесстрашного, поднялся, взмахнув рукавами и наспех натягивая одежды и шапку, немедленно подвел войска к стенам Сун[848]. Вот что значит авторитет власти. Чуский Вэнь-ван любил красивую одежду и носил шапку с изображением носорога, и в чуском царстве все ему подражали. Чжаоский правитель У Лин носил пояс, украшенный раковинами и пряжкой с изображением звериной морды, и в этом наряде давал аудиенции, и тем не менее все в царстве Чжао подчинялись ему[849]. А если на простолюдина в холщовой одежде надеть шапку с изображением носорога, повязать пояс с раковинами и звериной мордой и чтобы он в таком виде предстал на аудиенцию, то это, конечно, будет смешно.

Таких в