— Очень хорошо. — На лице священника появилась недобрая ухмылка. — Очень хорошо.

— Чего хорошего? — не понял спут.

Исаак не ответил. С невероятным для пьяного проворством он оказался за спиной у Опарта. Антрацит не успел ничего сообразить, как рука священника, сжимающая початую бутылку «Гранд Паладоса», взметнулась вверх и резко опустилась на затылок пирата.

Опарт крякнул, просел, словно из него вырвали все кости, и медленно завалился набок. На какое-то время все замерло, повисло молчание. Первым оцепенение отпустило Антрацита.

— Ты что делаешь? — взвился ошарашенный спут, чуть придя в себя.

— Не поверишь, — покачиваясь, ответил Исаак. — Хочу улететь.

— Как?

— На его корабле. Ты же умеешь управлять космическим кораблем. Потому что я не умею.

Антрацит посинел еще сильнее и схватился за голову четырьмя конечностями разом.

— Я знаю только, как взлететь и на автопилот встать.

— Ну и достаточно, — пьяно кивнул довольный собой Исаак.

Рыжий следователь подхватил бесчувственное тело пирата под руки и поволок внутрь корабля. Довольно высокий Опарт в бессознательном состоянии казался еще больше. Священнику потребовалось немало усилий, чтобы втащить его внутрь. Ошалевший спут семенил рядом.

— Что ты собираешься с ним сделать?

— Взять с собой.

— Зачем? — Глаза Антрацита округлились, рискуя выскочить вовсе.

— Надо же с кем-то пить в дороге, — хохотнул священник.

Спут сделался настолько беспомощно озадаченным и растерянным, что Исаак расхохотался в голос. Не переставая громогласно ржать, он рванул от стены пару проводов. Под напором грубой силы тонкая проводка лопнула. Свет прямо над головой потух, зато в руке священника остался довольно длинный кусок провода.

— Ты представь, приходят эти черти к своему кораблю, а его нет, — уже серьезно принялся объяснять Исаак, туго затягивая проводом руки за спиной поверженного пирата. — И этот тут в отключке. Что подумают братья пираты?

— Что кто-то украл корабль. А этот, — спут кивнул на Опарта, — придет в себя и подтвердит.

— Точно, — кивнул следователь. — А теперь представь, что ни корабля, ни его капитана нет, что они подумают тогда?

— Все что угодно.

— Нет, — уверенно замотал головой рыжий. — Они подумают, что этот… как его… Опарт… что он сел на корабль и улетел. Вот пусть так и думают.

Исаак оставил связанного Опарта на полу и огляделся. Пульт от входного отсека был вмонтирован в стену чуть в стороне. Священник кинулся было к нему, но споткнулся о бессознательное тело и едва удержался на ногах.

— Дьявол, — сердито пробормотал он. — Понакидали тут всяких.

Разобраться с управлением шлюзовой камеры смог бы даже ребенок. Рыжий нажал пару кнопок, и корабль снова стал монолитным. В месте, где находился вход, не осталось даже намека на щелочку.

Исаака все больше шатало. Язык еле ворочался. Подступала тошнота. Дотащить тело пирата до кресла без помощи спута ему не удалось. Пристегнув тело к креслу ремнем безопасности, священник-следователь рухнул на соседнее. Уже скорее по инерции, чем от желания присосался к бутылке, изъятой у Опарта. Выглядело это так, что Антрацит содрогнулся.

— Все, — распорядился Исаак, — полетели!

— Как? — не понял спут.

— Ты же ска… ик… зал, что взлететь смож-ж-жешь, — попытался возмутиться священник.

— Смогу, — кивнул Антрацит, садясь к пульту. — Только мне вылет не дадут.

— Дадут.

Исаак еще раз икнул, чертыхнулся и снова глотнул из бутылки. «Гранд Паладос» исправно делал свое черное дело. Палец, хоть и трясущийся, весьма уверенно вдавил кнопку связи.

— Диспетчер. Это я, — икнул Исаак в микрофон.

— Кто я? — взвился динамик.

— Борт сто девятнадцать, — подсказал наблюдательный спут.

— Борт сто девятнадцать, — покорно повторил Исаак. — Я Опарт.

— Почему у вас отключено изображение?

— Для конс-с-с-с-спирации, — протянул рыжий. — Дайте взлет.

Динамик замолчал, в нем что-то шуршало, словно по ту сторону прикрыли микрофон рукой и поспешно совещались, решая, что делать с пьяным пиратом.

— Мы не можем дать вылет без подтверждения вашей личности. Даже несмотря на вашу конспирацию. Требуется отпечаток пальца или сканер сетчатки глаза.

— Бюрократы, — фыркнул Исаак. — Я вам устрою…

Он отстегнул ремень и бесцеремонно схватил Опарта за загривок. Пальцы священника, словно персты окулиста, распахнули веко, обнажив остекленный глаз с бесчувственным зрачком.

— Куда пихать?

Спут молча кивнул на небольшое устройство рядом с пультом. Исаак грубо наклонил бесчувственного пирата и ткнул его мордой в прибор.

— Ну, — рыкнул Исаак в микрофон, проследив, как сканер фиксирует сетчатку, — взлет даем? Или мне Гера свистнуть, чтоб вы пошевелились?

Имя кучерявого предводителя пиратов в очередной раз подействовало как волшебное заклинание.

— Извините, — заблеял динамик. — Простите, формальности. Коридор свободен.

Исаак щелкнул тумблером, отключая поток причитаний. На Антрацита посмотрел бесновато.

— По-ле-те-ли? — спросил он раздельно, стараясь выговорить слово.

Спут нервно кивнул. Пульт управления был точь-в-точь, как на одном из тренажеров, с которыми ему доводилось сталкиваться, вот только летать он по-прежнему боялся. Теперь же предстояло не просто лететь, а самому управлять космолетом. И не просто космолетом, а бессовестно украденным с применением физического насилия. От всего этого голова шла кругом.

Спут судорожно потер конечности и принялся щелкать тумблерами.

Прежде чем он успел приготовить корабль к взлету, с соседнего кресла послышался храп.

Антрацит повернул голову и невольно улыбнулся, глядя на спящего.

— Герой сделал свое дело, герой может удалиться, — процитировал невесть какую древность спут.

«Герой» же на это только всхрапнул и зашлепал губами.

В глотке скребло так, словно неделю кормили паладонийским высушенным песком. Исаак попытался сглотнуть, но в ответ только сухо шкрябнуло в горле и болезненно отозвалось в голове. Он застонал и открыл глаза.

Увиденное не добавило радости. Он возле пульта управления рядом с креслом пилота в совершенно незнакомой рубке совершенно незнакомого корабля. Анатомическое кресло автоматически подстроилось под его спящее скрюченное тело. Тело по пьяни вывернулось столь причудливо, что ремень безопасности нещадно давил на грудь.