Кругом сплошной караул! Черные девочки, взбесившийся Варфоломей, повально влюбившиеся в Борюсика одноклассницы. А ведь из-за парня на многое пойдешь! Вот это номер!

Мыслей было много. Они роились, сталкивались, одна отрицала другую, новая казалась лучше предыдущей. К концу второго часа ожидания в голове осталась одна идея – хотелось есть, хотелось в тепло.

– Пожрать бы! – выскочила из дверей клуба Рита. Она была бодра, словно не истязала себя два часа странными упражнениями. – О! Ты еще тут?

– А тебя шкафчиком не прибило? – в тон ей ответила Женька.

Рита хмыкнула и собралась пройти мимо. Женька выставила ногу, не пуская ее:

– Ты же хотела ловить Борюсика!

– А он сегодня не придет. Тренировку перенесли.

– Тогда забери свои украшения.

– Вот привязалась! Не пойду я к тебе!

– Почему?

Рита глянула в сторону. Смотреть там особенно было не на что – гаражи, снег, помойка.

– Не хочу, и все! – Рита перепрыгнула выставленную ногу.

– А позавчера хотела? – спросила в удаляющуюся черную спину Женька.

Рита сделала два шага и остановилась:

– Перед Новым годом Полинка хвасталась, что у нее есть верное средство приворожить парня. Акулина.

– Кто? – Женька была готова услышать любое имя, но не это.

– Акулина, – громче произнесла Рита, чтобы сомнений не было.

– Это же детская игра!

– Не только! Она сказала, что знает верный заговор.

– И что?

– Она мне тоже предлагала посидеть, погадать на Святки. И Вавке. А согласилась ты.

– И что?

– Ничего, – пожала плечами Рита. – Но я бы с ней не связывалась. У нее в голове не только Борюсик. Еще одно желание было – про географичку. Помнишь, они в конце года поругались, географичка обещала Польку завалить в следующей четверти?

– А это-то тут при чем?

Состояние невесомости. Женька взлетала. Все вокруг потеряло свой вес и смысл.

– Может, она еще что у Акулины попросила? А потом не знала, куда это деть. Поэтому и стала напрашиваться ко всем в гости. К тебе принесла. Поищи в комнате.

– Ты поэтому не хочешь идти?

– Ой, да надоела ты уже! – Рита зашагала прочь. – От Польки держись подальше, она ненормальная.

По ровной спине, по торчащей из рюкзака палке было понятно – больше Рита ничего не скажет. Не скажет и не придет.

Женька поплелась домой. Вот и Рита советует что-то поискать дома. А что? Что тут такого могла оставить Полинка? Женька набирала и набирала номер подруги, но та была недоступна. Тогда она вытащила из холодильника мороженое и стала есть. Прямо от пачки отламывать ложкой и засовывать в рот. От холода неприятно стреляло в голову, в уши, в глаза. И как вспышка вспоминался вечер гадания. Как все сидели вокруг стола, как переругивались, как напряженно смотрели друг на друга, как ждали подвоха. Ах вы, подружки, подруженьки! Неужели каждый пришел сюда со своей бедой и захотел ее здесь оставить? А теперь Рита не хочет приходить, чтобы что? Чтобы чужая беда не стала ее?

Женька воткнула ложку в белый брусок.

Ладно, она им тоже устроит праздник. Она им погадает на судьбу! Сидящая напротив нее черная девочка кивнула и разорвала губы в острой улыбке.

Не спалось. Мороженое что-то повредило в желудке. Кусочки льда со звоном ссыпались и бились о замороженные печенку и селезенку, когда Женька поворачивалась с боку на бок.

Открыла глаза. Около кровати сидел Варфоломей. Он мирно устроился на ковре, мягко поводил хвостом. И улыбнулся. Честное слово! Улыбнулся!

Женька застонала, отворачиваясь к стенке. Все это было ужасно.

Снились кошмары. Стреляли. Женька пряталась в лесу, а вредные разбойники раз за разом выслеживали ее и убивали. А потом пришла черная девочка. Акулина. Нет, она не представилась, но так бывает во сне – смотришь и понимаешь: это она. Акулина сказала, что Женьку не убьют, только если она сама начнет убивать. Что так всегда бывает. Либо тебя – либо ты. Женька хотела поспорить, потому что был третий вариант – вообще никого не убивать, но девочка посмотрела на нее своим фирменным взглядом – черные глаза из-под черных волос. А тут как раз и шустрый разбойник из-за девочки вырулил. Вскинул ружье и выстрелил. Мог хотя бы пару слов сказать – злодеи в фильмах всегда перед убийством разражаются длинным монологом. Чтобы как раз успели подойти защитники. Начни разбойник говорить, Женька бы спаслась. Но он не стал терять времени. Вышел, поднял ружье. Из ствола пахнуло. Это было больно и странно – умереть. В первую секунду Женька еще держала в памяти, что это сон, что все не по-настоящему. Но Акулина качнула головой, и Женька стала падать. Откинулась на спину – и умерла. Ужас толкнулся в голову, Женька закричала – и проснулась.

Она с трудом разлепила глаза, мутным взглядом окинула комнату. Бардак. Перед гаданием она еще кое-как прибралась. Но за прошедшие два дня все в комнате как-то перемешалось. Виноват был, конечно, Вафля. Это он тут бегал и все крушил. Пару раз вещи в шкаф не положила. Стопка учебников упала. Женька как-то опрокинула чашку на ковер – вон чаинки остались.

А смерть – это всего лишь сон. Хотя лучше бы ей было умереть – не пришлось бы смотреть на бардак.

Мысли об уборке вяло бродили в ее голове. Что останавливало? Что сегодня воскресенье, последний день каникул и негоже его тратить на самое бесполезное занятие на свете. И что ее вообще уже убили. А мертвые могут не убираться.

Подумала и ухмыльнулась. Выглядит она сейчас, наверное, как Акулина. Так же зловеще.

Со скрипом приоткрылась форточка. Все правильно. Она не будет убираться. Нечего здесь искать. А если и стоит кого-то найти, так это кота. Что-то его давно слышно не было.

– Кс-кс-кс, – позвала Женька, свешиваясь с кровати.

Ничего интересного под кроватью не было. Коробки, пара заблудившихся карандашей, пыль, клочья кошачьей шерсти.

– Ваффффел, – зашипела Женька.

Обычно кот откликался на шипение. Но сейчас он решил проигнорировать призыв хозяйки. Может, в кухне спрятался? Гад! Вот ведь гад! Поймать и хвост оторвать!

В кухне, как всегда в это время, была мама. Но сегодня она не танцевала от радости и не медитировала от расстройства. Она задумчиво смотрела на стакан сока. Ярко-желтого цвета. Краем сознания прошло, что Женька должна маме с утра радоваться. Как она это делала обычно, но пока что-то не радовалось. Совсем. Наоборот, раздражалось. Женька отметила, что все табуреты задвинуты под стол, что ножей поблизости нет, что сковородки спрятаны в шкаф.

– Минус сто, – еле слышно произнесла мама. – Но судя по джинсам, как будто больше. Ты Варфоломея видела?