Жаль, что из-за восторга я на время забыла о том, что в темноте прекрасно видят и другие дроу. А’Арей явно заметил мою радость при выходе на поверхность, его взгляд – внимательный, цепкий, расчетливый – был подобен внезапному ледяному душу. Даже если он пристроился на теплое местечко по блату, не просто так Айеари ему доверяет. С этим… Ришем надо быть осторожнее, поэтому улыбку с лица я стерла, но все равно продолжала наслаждаться поездкой.

Вспомнилось, как перед выходом Ниас, зевая, проверил все защитные артефакты и на всякий случай выдал мне еще парочку колец. Буквально с закрытыми глазами пробубнил наставления, а под конец даже попытался вручить специальную сумку для транспортировки микроскопа, но я его заверила, что дорогой его сердцу подарок не пострадает. 

Не знаю, в чем было дело, но зевающий Ниас выглядел каким-то до ужаса уютным и домашним. Я не знала, почему он поверил мне и, главное, как сообразил, назвав моё имя, но меня радовали наши новые отношения.

Что меня не радовало, так это пристальное внимание навязанного командира. Как только дорога расширилась, он сразу подъехал ко мне, чтобы поговорить. Если честно, я в глубине надеялась, что ящер Гамаисы покажет свой отвратительный характер и не позволит А’Арею подъехать ближе, но не тут-то было. Этот чешуйчатый гад, который в аварнях* показывал свой норов, никак на тёмного не отреагировал. Предатель! Нет бы рыкнул хотя бы или за ногу этого навязанного командира куснуть попытался бы! У-у-у, скотина! Только передо мной выкабенивается!

____

Аварни – конюшни для ящеров у дроу.

____

Между тем, Ришра… ладно, пусть будет Риш, вежливо поинтересовался моим мнением относительно того, где лучше сделать обвал.

– Да где угодно. Часа через полтора от главной дороги к домику травницы должна будет отходить тропинка, а там еще примерно два с половиной часа ехать до самой избушки. Вот на этом пути можно устроить завал в любом месте, – мне казалось, Риш лишь искал повод, чтобы пообщаться. – А почему вы интересуетесь моим мнением? Сами не из этих мест, но ваши подчиненные могли бы подсказать.

– Может быть, я настолько очарован вами, Гамаиса, что ищу любую возможность быть хоть немного поближе? – чуть задержав дыхание, промурлыкал А’Арей. – Вы безумно соблазнительны в этих обтягивающих штанах. Они подчеркивают тонкую талию, шикарные бедра и идеальные ноги. Невозможно отвести взгляд. А какая у вас нежная кожа, манящие губы. Мужья всегда так ревностно вас опекают? Хотя это неудивительно. У вас великолепная фигура, гордая походка, прекрасное лицо и восхитительные глаза. Они, словно тёмная, звездная ночь.

Какой у него приятный голос. Умеет говорить так, что голова от счастья кружится. Прям дамский угодник. Неужели он повелся на прелести Гамаисы? Сомневаюсь. Не верю ни единому слову. Нет, безусловно, приятно было слышать комплименты, но я понимала, что это все дифирамбы телу Гамаисы, к которому я не имею никакого отношения.

– Очарован вами…  – продолжал распаляться  А’Арей.

– … и считаете меня круглой идиоткой, – с сарказмом закончила я.

– Почему? – поперхнулся очередным словом дамский угодник.

– Да откуда я знаю, почему вы меня считаете круглой идиоткой? – развела руками я, стараясь не рассмеяться. У Риша было очень забавное лицо. – Заблуждение, наверно, такое: раз женщина красива, значит, в голове вакуум.

– Что в голове?

– Пустота.  Давайте ближе к делу, уважаемый А’Арей, зачем вам понадобился этот разговор?

–  То есть вы совсем не верите, что могли понравиться мне внешне? – немного обиженно спросил мужчина.

– Я могу такое допустить, но, полагаю, если бы это было единственной причиной, то вы нашли бы другое место, чтобы показать свою симпатию. Так что либо заканчивайте концерт, либо идите на болото. Я не лягушка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– На болото? Лягушка? – кажется, мне удалось поставить Риша в тупик.

– Да, знаете, на болоте лягушки-самцы так привлекают самок. Они начинают громко квакать. Наверное, комплименты дамам делают. Хвалят их нежную кожу, гордую стать, манящие лягушачьи губы. Чем вы там еще восхищались? 

Может быть, не надо было так резко отвечать, но я разозлилась. Прежде всего, на себя, потому что в первую минуту все же поплыла от его комплиментов. У А’Арея как-то получалось говорить так, будто он действительно восхищен и очарован.

Внезапно мужчина расхохотался. Причем, так искренне, открыто и заразительно, что, смотря на него, тоже хотелось улыбнуться.

– Признаться, не ожидал, что мои комплименты можно оценить так, – наконец, сказал он.

– Вернемся к вопросу: почему вы спросили у меня?

– Потому что так и не определился с местом, на котором нужно сделать обвал. Мои помощники отметили несколько точек на карте, как раз на пути к дому травницы от главной дороги. – Веселость мигом слетела с А’Арея, он говорил четко и  по существу. – Не так уж и много таких участков, где можно сделать обвал, который потом несложно расчистить, и так, чтобы это выглядело естественно. Как я понял, память травницы тоже перешла вам вместе с даром. Это так?

– Да, я знаю все то, что знала Резаэлли.

– Значит, надо сделать завал там, где она обычно собирала травы. Может быть, вы, пользуясь доставшейся памятью, сможете подобрать такое место?

Да, Риш был прав. На поверку это оказалось не такое уж легкое задание: выбрать место, где есть опасность схода камнепада, где растет трава, которую теоретически могла собирать девушка, где результаты обвала не критичны и быстро устраняются.

– Есть два варианта, – подумав, сказала я. – Первый – в часе езды от поворота, второй – недалеко от домика. Там есть камни вверху по склону,  и после дождя они могут не удержаться на месте.

Мы поговорили еще немного, а потом, к моему счастью, дорога снова сузилась, и ящер А’Арея ушел вперед. Наш отряд растянулся в цепочку, и это меня более чем устраивало. В долгой беседе обязательно вылезут мои пробелы в знаниях, а я совсем не умею сдерживаться. Вон опять ввернула незнакомое слово – вакуум. Как ни странно, тут было такое понятие, маги-ученые знали, как устроена планета. Но Гамаиса никогда таким не интересовалась, и поэтому знать не могла. Надо вести себя сдержанно, моя легенда и так шита белыми нитками.