Франк хорошо понимал, что если в Лысянке не удастся захватить невредимые мосты, то при нынешнем состоянии почвы постройка нового моста потребует слишком много времени. Он дал приказ по рации: «Цилиокс — быстро к мосту!» Лейтенант Цилиокс со своими танками двинулся к мосту, но обороняющиеся, уже пришедшие в себя после внезапного начала атаки, открыли огонь из танков, противотанковых пушек, полевых орудий, противотанковых ружей и прочих видов оружия. Тем не менее Цилиокс пробивался вперед, но сопротивление советских войск замедляло ход его танков. Наконец, он разглядел мост и немедленно повернул к нему. Его «Пантера» как раз готовилась въехать на мост, когда тот взлетел на воздух. Теперь нужно было искать другой способ перебраться через реку.

Немецкое наступление 11 февраля, которое продолжалось и ночью, должно быть, стало потрясением для Красной армии. Советские источники настаивают на том, что наступление ожидалось, но это утверждение плохо согласуется со стремительностью продвижения немецких танков. За пять часов танки Брейта преодолели приблизительно третью часть расстояния до окруженной группировки и сумели обеспечить переправу через наиболее серьезную преграду. Такое развитие событий едва ли ожидали на советской стороне. Возможно, само по себе наступление не стало сюрпризом, но, во всяком случае, едва ли советские командиры рассчитывали на такую интенсивность атак и скорость продвижения, судя по отсутствию своевременных адекватных контрмер[174].

В течение дня 2-я танковая армия Богданова была сменена на своих позициях стрелковыми частями и переброшена в район Чесновка — Писаревка. Ватутин также направил в район Писаревки 206-ю стрелковую дивизию, входившую в состав 27-й армии. Он приказал атаковать позиции, занимаемые 34-й дивизией и 1-й танковой дивизией СС, но у атакующих не хватило сил на большее, чем создать местные трудности для немецких войск. 1-й Украинский фронт оказался неспособен создать серьезную угрозу тылам наступающих немецких частей, направленных Брейтом к Гнилому Тикичу[175].

Немцы наступают на Ерки и Новую Буду, 11–12 февраля

У Конева также имелись в резерве некоторые силы. Он направил 5-ю гвардейскую воздушно-десантную и 62-ю стрелковую дивизии в район Моринцы — Майдановка, расположенный в 10 километрах восточнее Лысянки. Перед этим он приказал Селиванову подготовить свой кавалерийский корпус к продвижению на запад. Части Селиванова уже провели большую часть ночи, двигаясь по раскисшим дорогам, бойцы и кони были изнурены. Селиванов отправил разведывательные отряды в район Селище — Шендеровка — Новая Буда, пока основные силы корпуса остановились на отдых в районе Квитки — Валява перед вечерним выступлением в направлении Новой Буды[176].

У Конева были все основания для беспокойства об обстановке в районе Новой Буды. Сокращая протяженность фронта, Штеммерман и Лиеб стремились собрать силы, достаточные для атаки из района южнее Стеблева в направлении Шендеровки и Новой Буды. Эти силы состояли из подразделений различных дивизий. Полк «Германия» из дивизии СС «Викинг», похоже, прибыл в район сбора первым и скоро получил приказ наступать на Шендеровку, которую удалось захватить в тот же день. В остальном основные атакующие силы составляли главным образом подразделения 72-й дивизии, выведенной из восточной части «мешка» 10 февраля. Майор Кестнер, командовавший 105-м пехотным полком 72-й дивизии, провел рекогносцировку района между Таращей и Шендеровкой и установил, что его полку придется идти в атаку вниз по склону, который прекрасно просматривался и простреливался со стороны противника. На нем не было укрытий, кроме нескольких небольших впадин. К тому же, несмотря на грузы, недавно доставленные самолетами Люфтваффе, боеприпасов для артиллерии оставалось совсем немного. Атакующим не приходилось надеяться на постоянную поддержку артиллерии. Самое большее, на что они могли рассчитывать, была короткая артподготовка непосредственно перед началом атаки.

Кестнер заключил, что при атаке в светлое время суток у полка будет мало шансов на успех. Он предложил организовать внезапную ночную атаку, и его вариант был принят. Майор Зигель, командир соседнего 266-го пехотного полка, также должен был отправить свой полк в атаку в темноте и в связи с этим в течение дня сосредоточивал его на исходных позициях. К своему удивлению, Зигель обнаружил мощеную дорогу, которая могла существенно облегчить продвижение вперед, но радовался он недолго, поскольку дорога вскоре перешла в обычную грунтовую дорогу, превратившуюся в поток грязи. Тем не менее к закату полк Зигеля был готов идти в атаку[177].

Как уже упоминалось ранее, в течение нескольких предшествующих дней фон Форман перебрасывал свои части в район к югу от Звенигородки. Наиболее важная роль отводилась 11-й танковой дивизии, и в 20:00 10 февраля фон Витерсхейм подписал приказ на наступление 11 февраля. Он был особенно обеспокоен отсутствием мостов, достаточно грузоподъемных для прохождения по ним «Пантер», поэтому он отделил их от остальных танков и штурмовых орудий, способных переправляться через реки по менее крепким мостам. В соответствии с этим было сформировано несколько боевых групп. Наиболее сильной стала боевая группа под командованием майора фон Сиверса, командира танкового полка дивизии. Боевая группа состояла из «Пантер» 11-й танковой дивизии и 1-го батальона 26-го танкового полка, одного или двух батальонов пехоты, одного артиллерийского дивизиона и подразделения саперов. Часть сил 11-й танковой дивизии все еще находилась в районе Искренного, поскольку их не успели вовремя сменить, но в атаке должны были принять участие боевая группа Хаака и части 13-й танковой дивизии[178].