– Этим можно его кормить или нет? – спросил он. – Если нет, то скажи, где взять, и я займусь этим вопросом.

Эва посмотрела на него, широко раскрыв глаза, словно он ляпнул нечто совершенно идиотское, или странное, или еще какое-то. Она поднялась со стула, вытерла слезы, шмыгнула носом и молча прошла мимо Свена в детскую.

* * *

– Послушай, мне сейчас надо съездить кое-куда, но я могу вернуться к вечеру, – сказал Свен. – По дороге я заеду в больницу, узнаю, как дела. Давай я сейчас позвоню кому-нибудь из девчонок, Милли или Агнес, попрошу, чтобы с тобой кто-то побыл.

– Никто не придет, – ответила Эва.

– Почему?

– Никто из старой тусовки с нами не общается.

– Почему?!

Она ничего не сказала в ответ.

Свен взял телефонную трубку и набрал в кафе к Джо. На звонок ответила Лотта. С ней Свен не говорил с того самого дня два года назад, когда ему позарез потребовалось сгонять домой за револьвером.

Он стал спрашивать Лотту, кто из друзей-байкеров появлялся у них в последнее время. Оказалось, что все появлялись, кроме Хокана, который уехал по делам в Осло.

– Альф в больнице, – сказал Свен, когда Лотта спросила, как у него самого дела. – Эве нужна помощь. Пусть кто-нибудь свяжется с ней и со мной тоже. Лучше со мной.

Он записал номера телефонов ребят и девчонок, которые ему продиктовала Лотта. Некоторые номера изменились за два года, что прошли с тех пор, как он видел своих друзей в последний раз. Свен оставил Лотте свой номер на всякий случай, а также номер и адрес Эвы. У Стуре и Андерса, помимо рабочих телефонов, были сотовые, у остальных пейджеры. Свен стал звонить по всем номерам и говорил одно и то же: Альф в больнице, Эве нужна помощь. Телефон такой-то.

Тем временем Эва опять впала в прострацию. Она стояла у двери, уставившись неподвижным взглядом в стену напротив себя.

Свен подошел к ней и как можно более ласково сказал:

– Эва, пойми, Альф выкарабкается. Он не в чистом поле лежит. Он в больнице. Там хорошие врачи. Я знаю, потому что сам там лежал. Просто нужно подождать.

– Ты уже говорил, – ответила Эва безжизненным голосом. – Не звони туда сейчас. Они всё равно не скажут правду. Его уже нет, а они будут врать.

Свен притронулся к её руке – она была холодная, словно жизнь останавливалась в ней.

Он прижал её к себе и стал уговаривать не отчаиваться. Он растирал ей руки, говорил всё, что приходило в голову. Она позволяла ему всё это делать с собой, но словно не чувствовала. Просто уткнулась лицом ему в грудь и молчала.

– Не бойся, – говорил Свен. – Он тебя не оставит на этой земле одну. Вас обоих не оставит. Он выкарабкается, слышишь?

– Откуда ты знаешь? – вдруг спросила Эва.

Свен обрадовался, что она вообще подала голос.

– Знаю.

– Откуда?

– Я бы не оставил. А он в этом смысле ничем не отличается от меня.

Сейчас он мог это говорить. Всё что угодно, лишь бы вывести её из этого жуткого состояния. Он говорил правду, и сейчас это было легко.

Потом Свен набрал номер матери.

– Мам, ты можешь приехать? Да, проблемы.

* * *

По дороге он думал о том, что увидел.

Это было больно – видеть, что Эва так сильно любит своего мужа, что одна только мысль, что она может его потерять, лишает её рассудка. Но еще больнее было видеть, что Альф – это всё, что у неё есть; конечно, еще есть ребенок, но страх за жизнь Альфа выключил у неё материнский инстинкт. Эва сейчас была одинока и беспомощна так, как Свен и в страшном сне вообразить не мог. Поэтому он не мог позволить себе сидеть сложа руки. Хорошо, что мать поняла всё без лишних слов.

* * *

Мать вернулась домой поздно вечером. Наскоро поужинав, она стала рассказывать, что в восемь часов её сменила Милли. Эве дали снотворное, и она успокоилась и заснула. Дитя её в порядке, накормлено, ухожено. Кстати, мальчика зовут Эйнар. Затем мать сказала:

– Завтра утром я пойду к фру Ханссон, возьму ключи от коттеджа и наведу в нем порядок. Альф утром рассказал, что они с Эвой приехали всего на месяц. Освобождать квартиру им нужно через неделю. Альф беспокоился, что Эва сама не справится. Я вспомнила о фру Ханссон и договорилась с ней.

Известие о том, что Эва будет жить в соседнем коттедже, который пустовал последние несколько месяцев, наполнило сердце Свена радостью. Его мать развела бурную деятельность, со всеми уже всё обсудила, всё продумала – а главное, убедила в необходимости переезда саму Эву. Он полагал, что это было нелегко, учитывая её состояние рассудка.

– Ты завтра поедешь в Стокгольм и поможешь Эве собраться, – продолжала мать. – Вы возьмете только самое необходимое. Ты привезешь её и ребенка сюда. Остальные вещи доставят потом. Милли позовет кого-нибудь из ребят. Они в ближайшие дни всё соберут и перевезут.

– Хорошо.

– В больницу ты звонил? – спросила мать.

– Да. Сказали, что завтра можно его навестить.

– Значит, завтра и навестите.

Мать отнесла тарелки в мойку и вернулась с чашкой кофе. Закурив и откинувшись на спинку кресла, она отдыхала, а чуть погодя сказала:

– Я звонила Матсу, попыталась объяснить ему и Паоле, что бросать собственного сына и его семью в беде – это никуда не годится. От Паолы, как обычно, никакого проку. Я была очень удивлена, когда узнала, что они вот уже считай полтора года не поддерживают отношения с сыном.

– Почему у них так? – спросил Свен.

– Я думаю, ты сам можешь догадаться.

– Я пытался, – сказал Свен. – Но я не могу в это поверить. Эва сказала, что родители Альфа её ненавидят.

– Да, любви у них к ней нет. Я сказала им, что думаю по этому поводу. Эва – хорошая девочка. Сейчас очень несчастная. Она не заслужила такого отношения с их стороны.

– А они?

Мать глубоко вздохнула и махнула рукой.

– Это глухие люди. Ну ничего. Мы перевезем Эву и ребенка сюда. Им здесь будет хорошо. И к Альфу в больницу ездить, навещать его, отсюда ближе. И свежий воздух здесь. И мне спокойнее.

Свен с благодарностью посмотрел на мать.

– Я сомневалась, стоит ли задавать Паоле один вопрос, – продолжала мать. – Всё-таки они с Матсом много для нас с тобой в своё время сделали.

– Какой вопрос? – спросил Свен. Ему вспомнилось письмо, которое он нашел в гараже, и вчерашние размышления на тему того, знала ли его мать о том, что в том письме написано.

– Я спросила: если Альф умрет, у них с Матсом что, есть в запасе другой сын? О чем они думают?

– И что она ответила?

– Она не ответила.