С другой стороны, есть у нас несколько приятных новостей, которые, однако, омрачены этим несчастием. Бутаков пишет, что первые три корвета пришли в Севастополь в самом блестящем положении. В Копенгаген благополучно пришли с Амура Транспорт «Двина» и корвет «Оливуца», про которого мы очень беспокоились, потому что давно не имели никаких известий, и из Архангельска винтовой Фрегат «Илья Муромец». Вот покуда и все. Здоровье жены, кажется, несколько поправляется. Для нее необходим совершенный покой, вот почему жизнь теперь в Стрельне ей очень полезна.

С нетерпением ожидаем известий и результат Твоего свидания с Наполеоном, а затем и Твоего возвращения.

Прощай, любезнейший Саша, обнимаю Тебя и Марию от всей души.

№ 22. Александр II – Константину Николаевичу

Горестное известие о погибели «Лефорта» меня сокрушает. Не понимаю, каким образом линейный корабль мог быть опрокинут и пойти разом ко дну. Ожидаю с нетерпением подробностей.

Третьего дня познакомился я с Наполеоном и имел уже с ним несколько замечательных разговоров почти о том же предмете, с которым он коснулся и с тобою. Он кажется откровенным и расположен к нам, посмотрим, что будет на деле [171].

Вчера вечером, к крайнему моему удовольствию, прибыла сюда также Мари. Мы живем на прелестной вилле Олли и наслаждаемся совершенно летнею погодою.

Завтра после обыкновенного народного праздника отправляемся в обратный путь по утвержденному маршруту, включая и Киев. Дай Бог, нам благополучно добраться до дома. В Веймаре, по его желанию, должен я иметь свидание с Имп[ератором] Австр[ийским]. Вероятно, ограничится все одними словами, которым цену мы из опыта знаем.

Впрочем, и то уже довольно, что первый шаг был сделан им.

Вот покуда и все. Среди всех здешних пределов я едва имею минутку свободную.

Обнимаю тебя, Санни и милых детей, и в особенности Николу, от всего сердца.

Господь с вами.

Посылаю тебе новое письмо Анненковой к Балабину, в котором она требует возвращения данной подписки и отказывается от денежного пособия, тобою ей назначенного, voulant une entière libertе́ et ne voulant pas d’une aumône, par laquelle on exerce sur elle une nouvelle tyrannie!!! [172]

Каково это тебе покажется, et n’у a-t-il pas une fatalitе́ particulière, qui fait toujours tourner contre nous toutes les mesures que nous prenons pour tâcher de mettre fin à cette dе́plorable histoire! [173] Я приказал Балабину подписки ей не возвращать и выдать пособие впредь. Остальное решим, когда с тобою увидимся.

Вот покуда и все. Поблагодари за меня Низи за его письмо, и обнимаем вас всех от всего сердца.

До скорого свидания.

№ 23. Константин Николаевич – Александру II

Душевно благодарю Тебя, любезнейший Саша, за милое письмо, которое написал мне из Штутгарта среди тех тяжелых для Тебя дней свидания с Наполеоном. С чрезвычайным интересом читал я тоже Твое письмо к Мама́ Я убежден, что это свидание будет иметь самые благие последствия для будущности и не останется тщетным. Напротив того, думаю, что Веймарское свидание ни к чему не поведет.

На прошедшей неделе я два дня жил с женою в Кронштадте и мы в это время проводили нашу Океанскую эскадру. Весь Кронштадт собрался на эти проводы, потому что никогда еще Россия не отправляла столько судов в Океан, и оно было весьма торжественно!

На сих же днях пришли в Кронштадт благополучно корвет «Оливуцца» и транспорт «Двина» с Амура, и фрегат «Илья Муромец» из Архангельска.

Вот все, что у нас нового, впрочем все благополучно. Жена и я обнимаем Вас от всей души и ждем с нетерпением.

№ 24. Константин Николаевич – Александру II

Любезнейший Саша!

Мне приходится взять сегодня перо в руки, чтобы, к сожалению, написать к Тебе про два довольно неприятные случая [174]. Во-первых, пароход «Онега», назначенный в Онежское Озеро для перевозки Твоей свиты, отправившись отсюда 14-го числа, был на другой день посажен лоцманом на камень при входе в Ладожское Озеро.

Едва его с этого камня стянули, как через несколько часов в нем лопнул пополам поршень в паровом цилиндре! Это очень неприятно, потому что машина у него Английская, совершенно новая. Но остановки для Твоего путешествия никакой не будет, потому что почтовое ведомство уступило нам для сего свой пароход «Петербург», тот самый, на котором Папа́ ходил в 1854 году.

Вторая история состоит в том, что корабль «Ретвизан» в день своего возвращения со мною из Ревеля, идя большим Кронштадтским рейдом, срединою фарватера, вдруг о что-то стукнулся и с тех пор очень сильно потек. Вероятно, он ударился о какой-нибудь якорь, лежавший на дне, и пробил себе борт. Это доказывает, что Кронштадтский рейд до такой степени мелеет, что малейшая вещь, на дне лежащая, делается опасною для кораблей теперешних размеров, что для нашей будущности не чересчур приятно.